По льду

На этом моменте он увидел Галину Ивановну, точнее её спину, когда она убегала с кухни к нам в зал. К мужу на диван она плюхнулась с огромными испуганными глазами, взирающими в смеющиеся мужчины.

– Василиса приехала, – шептала отцу мама, помогая снять куртку с плеч, – а Лидеры…

– Не успела от одного отвязаться, за другого ухватилась?! – прошипел он ей в ответ, – а потом что? Опять домой? Только уже с двумя, а не с одним?!

Я выдохнула, любуясь потолком сквозь пелену слёз. Папа был самим собой – это я вспоминала жизнь с родителями как что-то лучше, чем год с Никитой. Кажется, они стояли на одной ступени.

– Мы можем уехать хоть сейчас, Вась, – донеслось до меня от Артёма.

– Давно бы так сделал, – сказал его отец, – и спрашивать не стал бы.

Тёма закатил глаза.

– Не кричи, – ещё тише попросила отца мама, – они только на вечер. Попросит её руки и уедут. Успокойся.

Я перевела взгляд на Артёма.

– Толку просить руки, если я тебе отказала? – прошипела для него.

Он растёкся в улыбке.

– Ты согласилась, – довольно протянул он.

– Я уехала от тебя! – шипение ещё злее.

– Так я тебе разрешил! – никого не стеснялся мужчина.

Я дернула ногой в воздухе, укачивая больше себя, чем Соню на руках.

– Из-за тебя меня сейчас четвертуют, – я повернула голову к шагнувшему в комнату отцу, – привет, пап.

Он хмуро прошёл мимо меня, проигнорировав, насколько это было возможно для него, пожал руку сперва отцу Артема, а потом ему самому, и сел на стул во главе стола, скрестив руки на груди.

– Ты должна молить бога, чтобы он проникся твоими грехами, – произнёс он лично для меня.

– Едва ли бог помог бы ей с чем-нибудь, – опередил открывшего рот сына Германн.

Я едва ли не захлебнулась от желания сбежать. Отец смолчал, только сверля мужчину взглядом и не направляя его ко мне. Это было хоть каким-то плюсом.

– Разведёте срач, мы уедем и хрен вам двоим, а не внуки, – обещающим тоном успокоил их Тёма.

Я даже удивилась, глядя на жующего губы отца, которому, очевидно, никто не нравился.

В комнату вошла мама, разрядив обстановку приглашением к столу. На диване осталась лишь я, всё ещё качая дочь. Артём вопросительно поднял бровь и поймал мои покачивания головой, мол помощи не требуется.

– Мы прибыли… – начал было он.

– Чтобы просить моего благословения, – зло начал есть отец, – благословляю. Если не заберете её, то никому она нужна. С зацепком то.

Я дёрнулась и впервые обозленно ответила ему:

– Этот «зацепок» – твоя внучка! Но кто бы был хорошим отцом, не то что дедом, да? Ты хоть знаешь, как её зовут?!

Его глаза налились кровью, а лицо вмиг стало красным.

– Ты вернулась в мой дом, чтобы просить помощи! И рычишь на того, кто подобрал тебя и дает милостыню!

Я прикусила губу и снизила тон:

– Это дом мамы, а не твой. И я вернулась к ней, а не к тебе.

Мне казалось, его сдерживали от вскакивания только гости, напрягшиеся и внимательно следящие именно за ним. Но он умолк. Всё так же не сводя с меня взгляда и желая, если не ударить, то обматерить точно.

– Не стоит говорить так говорить про мою дочь, – угрожающе добил его Артём, – это было лишь данью традиции и уважению. Как оказалось, бессмысленной. Да и Вася уже согласна, – он убеждающе ко мне повернулся.

– Это… давление! – пробурчала я.

– Никто и не отрицает, Василиса, – подал голос Артёмовский отец.

Чисто семейный заговор. Я была впечатлена.

– Почему никто не кушает? – решила разрядить обстановку мама.

Тема всё смотрел на меня, ожидая ответ. Я качнула головой в отрицании. Он дьявольски улыбнулся.

– Вы видели Сонины глазки? – поддержала мою маму Тёмина, – семейная черта – у вас светленькие, а у нее, ну точно копия Артёма!

Я закатила глаза.

– Это не его дочь, – в который раз повторила для всех.

Отец так и не донёс ложку до рта, плюхнув её о тарелку.

– Даже если и так, то кому какое дело, если фамилия будет наша? – обвёл меня улыбающимся взглядом старший Лидер.

Замечательно.

– Я даю тебе сутки, чтобы ты уехала, – с ненавистью и презрением произнес отец.

– Суд только завтра, – прошептала мама.

Он обратил на неё внимание сразу же.

– Плевать! – зарычал отец.

– Да не… по-христиански как-то… – совсем опустилась в шёпот мама, – без брака жить. Да и замужней ещё…

Он махнул на неё руками:

– Жила же она с ним столько лет! И как только язык повернулся меня упрекнуть?!

Артем сел рядом, закинув руку на подлокотник дивана позади меня и склонившись к моему уху, чтобы никто не услышал:

– Поехали домой, Вась.

– Соня только уснула, – ответила ему упрямо.

– В таком крике? – усмешка.

Я поджала губы.

– Можем переночевать у моих родителей, если не хочешь везти её далеко, – предложил он.

– Там Любовь Валентиновна одна, – вспомнила про соседку я.

Он дёрнул уголками губ вверх.

– Уже разобрался, – заставил меня расслабиться.

Я кивнула.

– Мне дали сутки, – напомнила ему.

– Ещё одно слово, которое не понравится твоему отцу, и он выгонит тебя сейчас же, – смешок, – могу ускорить.

И я сдалась:

– Ладно. Дом твоих родителей, – буркнула, вызвав на его лице невероятное удовлетворение:

– Мм-м… нас ждет ночь на односпальной кровати. Я в предвкушении, – заявил он.