По льду

Родители на фоне что-то говорили спокойным тоном.

– Скрипящая до ужаса, – опустила глаза к полу я.

– Папа постарался – собрал её немного неправильно, чтобы мы с тобой ничего не натворили, проникновенный шёпот, – опять. Пятно на диване не оттёрлось.

Тут я уже порозовела.

– Мне показалось, что оно исчезло, – удивленно спросила у него.

– Они купили такой же диван, – усмешка, – а натворить мы смогли и со скрипящей кроватью.

Я почему-то взглянула на Соню.

– И я не только про неё, – понял мой намёк он, – неделя или две.

Я нахмурилась.

– Что неделя или две? – я оглядела его подёргивающийся от смеха профиль, обращённый к столу.

Отвечать мне никто не планировал.

– Ты даже не переоделся, – через некоторое время, оглядывая его форму, сказала я.

– Я предполагал, что твой отец поведёт себя так, как сделал это сейчас. Я должен был быть здесь первым.

От его слов на душе стало легче. Будто я впервые за всё это время была под защитой.

– Вась, ты… – выдохнул он, вкладывая в мою руку красную коробочку.

Я даже опешить не успела, прежде чем сама закрыла её ладонями и зашипела на него:

– Убери сейчас же! Если он…

– Очень странное желание для сильного, здорового и адекватного мужчины жениться на испорченной женщине, – опередил нас всех отец, – разведённой. Почти пад…

– Знаешь, а я понял почему ты терпела этого урода, – достаточно громко сказал Тема, – так у тебя отец такой же конченный.

Я прижала Соню к груди. После чего сразу же вскочила на ноги и рванула в другую комнату, опережая только маму – Артёмова была уже там, подглядывая за тем, как пеленают в скатерть моего взбешенного отца.

– Нехорошо сказал, – буркнула моя мама на Галину Ивановну.

– Ваш муж тоже молодец, – махнула на неё рукой женщина, – Тёмочка даже когда об измене Василисы узнал, слово себе о ней плохое не позволил! А он… разбираться даже не стал, вот сыночек и… защищает! – она была довольна, как только что выпущенная монетка.

Мама деловито кивнула, поджимая губы и не зная, как себя вести.

А через полчаса разговоров «по душам», на моём пальце блестело колечко с камушком, Соня сопела на руках у довольного Артема со ссадиной на щеке, и мы все вчетвером шли к ним домой, попрощавшись исключительно с мамой и проигнорировав пожелавшего напиться отца. Сумку с вещами так же нёс Тема, потому мне оставалось только потирать подушечкой большого пальца свой выбор на безымянном и думать о том, что, наверное, его сделала всё-таки я сама. Не зря же я так долго сопротивлялась. Не сдалась, а приняла. Может быть осознала его правильность, как для меня, так и для дочери.

– Мы купили двуспальную кровать в комнату Артёма, – разочаровала его мама.

Он взглянул на неё с обидой, расстегивая комбинезон дочери. Мы уже вошли в дом.

– Старая скрипела, – как ни в чем не бывало продолжила женщина.

Тёма упал в кресло в гостиной, вытянув ноги и сняв шапочку с Сони.

– А мне нужен внук, – добавил к словам жены Германн, поднимаясь по лестнице в холле, – но сначала лечиться, Василиса.

Галина Ивановна закивала, взмахнув светлыми волосами и чмокнув сперва внучку, затем меня, и только потом сына, побежала за ним.

– Родители у тебя странные, – шепнула я, забирая у него ребенка.

– Кто бы говорил, – усмехнулся он, – радионяни здесь нет, так что придется мыться по отдельности.

Я кивнула и пошла к лестнице.

– Возьмёшь… – я поглядела на сумку.

– Уже, – понял меня Артем.

В какой-то степени меня привлекла именно эта безопасность и уверенность, которую я почувствовала рядом с ним – он защитил меня от того, кого я боялась всё своё детство и юность. От этого в сердце вновь зацвели цветы, заменяя те, что уже пожухли.

И это было прекрасно, даже несмотря на то, что впереди было разбирательство, долгий и тяжелый суд и моё откровенное нежелание делать что-либо. Пусть я и верила, что в этот раз всё будет лучше – рядом со мной был тот, на кого я могла положиться.

Тогда. Сейчас. Всегда.

***

– Шанхай вышел, – голосом Никиты раздалось из телефона у уха Темы.

Из моего телефона. У уха Артема.

– Ну, и? – усмехнулся он, – передай ему, что это его последний шанс.

Мне захотелось хрюкнуть от смеха, насколько напыщенным он был сейчас. «Но» было два: я делала вид, что сплю, и Шанхай вышел на свободу. Потому я провела мокрой от страха ладонью по футболке на груди мужчины и подняла нос к его шее.

– Мне нужна моя жена, – сразу выпалил Никита.

Тёма рассмеялся, проведя по моей спине свободной рукой:

– Круто, конечно, но мне тоже нужна твоя бывшая жена.

На этом я открыла глаза, подняла голову и взглянула в его невозмутимое улыбчивое лицо, преобразовавшееся в нахмуренное, стоило ему подметить моё настроение.

– Передай ей, что она проиграет сегодняшний суд! – бросил трубку Никита, даже не удосужившись скрыть то, что ему на ухо шептал Вадим – его голос слышала даже я.

– Угрожает, – деланно надул губы Артём, – дурачок. Ты даже не представляешь, что я придумал!

Он запечатал чмок на моём лбу, обняв меня за шею.

– Мама забрала Соню ещё утром, – улыбнулся он, – выспалась?

Он почти подкинул меня, поднимая с двуспальной кровати, на которой была смята только одна половина.