По лезвию денег

Я приспособился жить в лаборатории. Многим жизнь в подвале показалась бы тоскливой, обстановка гнетущей, но у меня была цель, которая позволяла абстрагироваться от неудобств и одиночества. Цель, понятная каждому: сделать деньги, деньги и еще раз деньги. Как можно больше денег за максимально короткий промежуток времени.

Мотивация у меня была запредельная — спасти дочь. Я штамповал уже проверенные бубли и придумывал новые варианты обмана банкоматов. Если в первые дни я был занят в основном производством, то по мере уменьшения запаса обожженных купюр появлялось время для поиска новых идей. Мысли кипели в моей голове и переплавлялись, как руда в доменной печи. Бурлящая масса выплескивала слитки-идеи, я хватался за них, как одержимый, но чаще всего «обжигался», обнаруживая каверзные дефекты, а то и откровенный шлак.

Вы задумывались над словосочетанием — блестящая идея? Как может блестеть нематериальная мысль? Но именно такой прекрасный образ засиял в моей голове, когда я мысленно отполировал очередную идею, придав ей форму золотого слитка. Мозги кипели не зря. Я даже на время забыл про зловредный вирус, пожирающий мой организм.

Лис уловил мое приподнятое настроение, когда явился в лабораторию за новой партией бублей.

— Привет, Док. Акция с телевидением прошла на славу. Апостолов никто не тревожит. Толстый вообще возомнил себя кинозвездой.

Лис выложил на стол мою долю от сбыта, выдвинул нижний ящик, куда я складывал изготовленные банкноты. Там хранились переделанные пятисотки, дурачившие банкоматы в десять раз, и фантики пятитысячных бублей.

Он пересчитал тонкую пачку, его лицо недовольно вытянулось:

— И это все?

Я равнодушно пожал плечами:

— Обожженные деньги закончились.

— И что будем делать? Снова потрошить банкомат?

— Мы не грабители.

— Ага, честные рыцари, — усмехнулся Лис.

— Часть нашего дохода пустим на производство новых бублей.

— Кромсать на кусочки, — насторожился напарник. — И какую же часть?

— Из одной купюры я сделаю четыре.

— Четвертую. А еще третью часть мы потеряем на кредитах при сбыте. Итого семь двенадцатых — больше половины! — возмутился Лис.

— Ты хорошо считаешь, — согласился я и кивнул на принесенные им деньги: — Моя доля на столе, выкладывай свою.

— Всю выручку пустим в оборот? Это бег по кругу! Я не подписывался на такой расклад.

— Больше вложим, больше заработаем.

— А жить на что? Мне бабки нужны сейчас. — Лис сморщился, как от зубной боли, и попросил: — Нельзя ли что-то придумать?

Я пожурил его:

— Неправильный вопрос, в нем заложено отрицание. Надо спрашивать так: что можно придумать?

— Какого хрена вы придираетесь? Я волнуюсь о нашем бизнесе, вы обещали горы бабла.

— Что, не хватает?

— Хочу квартиру классную снять, к новой тачке присматриваюсь.

— А еще клубы и девочки. Так?

— Док, не лечите мне мозги. Я молодой парень, мне нужно и то, и другое, и третье. Жизнь проходит мимо, пока мы тут колупаемся.

Я хотел ответить нравоучительной банальностью, но сдержался. Жизнь действительно проходит, и иногда стремительно. Кто я Федору — ни отец, ни дядя. Когда-то я был его учителем и то факультативным. Но сейчас нас связывает только бизнес, причем нелегальный. Об этом и надо беспокоиться в первую очередь.

Я раскрыл ноутбук и признался:

— Я придумал, как увеличить производство.

Недовольное лицо Лиса моментально разгладилось, он подсел рядом:

— Сразу бы так и сказали. Выкладывайте.

— Но есть проблема: нужна спецкраска для банкнот.

— И где ее достать?

— Дело в том, что эта краска не продается.

— То, что нельзя купить, можно украсть, — подмигнул Лис.

— На Гознаке? — усомнился я. — Там лучше сразу брать деньги.

Федор вновь приуныл. Накануне я попросил его принести фальшивый диплом об окончании университета — бланк максимального качества, как заявил он. И это не было преувеличением.

— Посмотри. — Я щелкнул по клавиатуре, на дисплее появилась укрупненная копия его диплома в различных ракурсах. — Этот бланк очень трудно отличить от настоящего. Тут все что надо: водяные знаки, специальные гознаковские волоски, игра под ультрафиолетом, прессовка герба — практически все степени защиты.

— Не фуфло покупал, — подтвердил Лис.

— Я провел химический анализ краски. Это, конечно, не гознаковская краска, но для наших целей сойдет. Такое впечатление, что ее делал талантливый химик. Где ты достал этот диплом?

— Дядя Гриша помог.

— Какой еще дядя Гриша?

— Сосед, я его с детства знаю. Помните, я говорил, что универ бросил. Но маме я не признавался. Она гордилась, что я учусь в престижном вузе. Когда пришло время, надо было показать диплом, чтобы ее не нервировать. Ну, я обратился к соседу.

— Почему к нему?

— Он художник-иллюстратор, раньше книжки оформлял, но в девяностые нашел себя в новом качестве, стал мастером-каллиграфистом. Дяде Грише достаточно пять секунд посмотреть на подпись, и он воспроизведет ее настолько точно, что от настоящей фиг отличишь.

— Сосед заполнял бланки дипломов, — догадался я.