По лезвию грани

Шарлотта поднялась с груды сумок. Он прочел усталость в ее опущенных плечах. За ее магию пришлось заплатить. Он решил не спорить.

— Как пожелаешь. — Ричард протянул ей нож. — Нам нужно раздеть несколько трупов. Легче разрезать карманы, чем рыться в них. Нам, возможно, придется скакать изо всех сил, как только мы найдем то, что ищем. Ты сможешь это сделать?

Шарлотта подняла голову, ее взгляд был царственным и гордым.

— Конечно, могу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

У ДЖИНСОВ определенно есть свои преимущества, решила Шарлотта. Во-первых, они обеспечивали хорошую защиту бедер в седле. К сожалению, они ничем не помогали от боли в мышцах. Прошло два с половиной года с тех пор, как она в последний раз ездила верхом, и хотя ее осанка и равновесие все еще были в порядке, через восемь часов внутренние мышцы бедер и ягодицы превратились в болезненную шишку. Некоторое время назад результат расходования большого количества магии обрушился на нее. В голове у нее помутилось, ей хотелось закрыть глаза.

— Почти приехали, — пробормотал Ричард.

— Я в порядке. Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

Учитывая, что он был при смерти менее двадцати четырех часов назад, из них двоих она была в гораздо лучшей форме.

Они ехали бок о бок по Адрианглийскому шоссе Салино-Келена. Вокруг них с высоких дубов свисали длинные бороды мха. День давно уже склонился к ночи, и луна сияла с неба, заливая дорогу серебристым светом. Темнота пряталась между стволами деревьев. Из леса доносились странные звуки: глубокое гортанное хрюканье, сопровождаемое отдаленным рычанием хищника, пронзительным писком какого-то грызуна и жутким уханьем огромных сумеречных сов, пытающихся выгнать свою добычу. Где-то между кустами бесшумно скользил пес, несмотря на свои громадные размеры.

Они обыскали сумки Вошака и нашли шифр и еще одну карту, спрятанную в двойном дне его фляги. Ричард расшифровывал, пока она выбирала хороших лошадей и искала полезное оружие. На карте была обозначена точка сбора к северу от Келены, большого портового города. На карте была указана конкретная дата и время: одиннадцать часов вечера, послезавтра. Как только они закончили собирать припасы, и Ричард запихнул в седельные сумки странные куски кожи, они выехали.

Ричард замедлил шаг.

— Что случилось?

— У меня разболелась рана, — сказал он.

Ее магия сказала ей, что его рана была не хуже, чем несколько часов назад. Он давал ей возможность отдохнуть, а она слишком устала и была слишком благодарна, чтобы бороться с ним. И все же она должна была.

— Я ценю это, но, пожалуйста, не делай мне поблажек. Я справлюсь.

— Мы всего в нескольких милях от нужного места, — сказал он. — Ты когда-нибудь была в Келене?

— Нет.

— Это шумный, кричащий город-улей. Мы едем в Котел, в один из самых опасных районов Адрианглии. Его называют Котлом, потому что именно там самое худшее, что может предложить человечество, бросают вместе и дают закипеть, пока не всплывут отбросы.

Шарлотта тихо рассмеялась. Она не думала, что когда-нибудь снова будет смеяться после того, что она сделала, но ее тело прошло точку боли, и она чувствовала себя невесомой и немного отупевшей.

— Ты упустил свое призвание.

— Как поэт, я полный неудачник, — сказал он. — Когда мне было четырнадцать, я написал длинную балладу о безрадостности моей жизни и о том, как тяжко мое бремя. Мой брат украл ее и прочитал вслух на семейном сборище. Это был первый и последний раз, когда мне удалось рассмешить всю семью.

Смех продолжал нарастать. Она слышала истерические нотки в собственном голосе, но не могла остановиться.

Ричард остановил коня и спешился.

В глубине ее глаз полыхнул огонь. Она должна взять себя в руки.

Ричард взял ее лошадь под уздцы и отвел лошадей с дороги. Когда она соскользнула с седла, ее тело протестующе заныло, руки и ноги задрожали. Перед ней маячил большой тополь. Шарлотта обошла его кругом и села на землю, обхватив руками ноги, сжавшись в комочек, как она делала, когда была маленькой девочкой, тоскующей по дому.

Все было кончено. Шарлотта, если бы ты была более приземленной, то пустила бы корни. Она больше не была приземленной. Все ее испытания, все ее добровольное изгнание, все это было напрасно. Она убила людей. Она держала их жизни в своих руках и гасила их. Это приносило ей радость. И Элеонора была мертва, и с этим ни черта Шарлотта не могла поделать. Элеонора ушла, и она, должно быть, страдала перед смертью. Прости. Мне так жаль.

Шарлотта прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать нахлынувший поток рыдания.

О, Мать Рассвета! Как же все пошло не так? Пожалуйста, молилась она про себя, пожалуйста, пожалуйста, сделай так, чтобы все это превратилось в ночной кошмар. Пожалуйста, дай мне проснуться. Я просто хочу проснуться. Пожалуйста… Она бы все отдала, чтобы повернуть вспять последние двадцать четыре часа. Все, что угодно, лишь бы Элеонора и Дейзи не умерли. Все, что угодно, лишь бы защитить Тюли. Бедная Тюли, теперь она осталась совсем одна. Работорговцы разрушили ее жизнь. В одно мгновение у нее была сестра и будущее, а в следующее ничего, кроме горя.