По лезвию грани

Пэррис на мгновение задумался.

— Спасибо, но я, пожалуй, оставлю его себе. Теперь это часть меня.

Мико наклонилась к нему и что-то прошептала.

Джейсон нахмурился.

— Да, но тебе придется сделать так, чтобы он выглядел старым.

Мико снова что-то зашептала.

Пэррис задумался.

— Если она вылечит меня, и я получу всю прибыль от разграбления Рынка, то я в деле.

— Прежде чем что-то предпринять, ей нужно отдохнуть и поесть, — сказал Ричард.

Они говорили о ней так, словно ее вообще не было в комнате.

Пэррис уставился на него.

— Я что, похож на «Холидей Инн»?

— Восемь часов непрерывного отдыха за крепкой дверью, свежая смена одежды, еда и чистая вода для мытья, — сказал Ричард. — Таковы наши условия.

Пэррис вздохнул.

— Прекрасно. Но если к полудню мое лицо не будет исправлено, ты будешь лежать на глубине шести футов гораздо дольше, чем восемь часов.

* * *

ШАРЛОТТА последовала за Ричардом и женщиной, вооруженной мечом, вверх по лестнице. Они вошли в еще один узкий коридор, женщина остановилась у двери и распахнула ее. Ричард вошел внутрь, и Шарлотта с собакой последовали за ним в небольшой номер. Идеально чистый, с бледными, почти золотыми деревянными панелями на стенах и большими окнами, обрамленными зелеными занавесками, номер мог бы принадлежать любому из лучших отелей. Большая кровать возвышалась над полом, постельное белье и покрывало были манящего светло-желтого цвета. На кровати лежали две стопки одежды. Справа еще одна дверь вела в маленькую ванную.

Односпальная кровать в одноместном номере. Джейсон предположил, что они были парой.

Собака плюхнулась на ковер и обнюхала пол. Ричард закрыл дверь, запер ее и опустил на место тяжелый деревянный засов, заперев дверь так, словно это был вход в старый замок.

Его кожа стала желтоватой, лицо было покрыто грязью. От его одежды исходило отвратительное зловоние. Ему пришлось выжимать последние капли энергии из измученного тела, чтобы держаться на ногах.

— Я не против пойти второй в душ, — сказала она.

Он слегка наклонил голову.

— И я тоже.

Она скрестила руки на груди.

— Ты согласилась выполнять мои приказы, — сказал он.

— Порядок принятия душа не имеет никакого отношения к нашему делу.

— Шарлотта, — сказал он усталым голосом. — Я не собираюсь принимать душ раньше тебя.

Услышав свое имя, она вздрогнула. Что-то в том, как он это сказал, пробудило в ней тот же женский трепет, который она почувствовала, когда он назвал ее прекрасной. Это было очень странное чувство, смесь тревоги, удивления и удовольствия, пропитанного возбуждением. Но в этом не было никакого смысла. Она была вся в крови и грязи. Мало того, что он недавно видел, как она убивала людей, а потом рылась в их карманах. К романтике это никак не должно было располагать, ни его, и уж в последнюю очередь ее.

— Ричард, — сказала она твердым голосом. — Ты ужасно пахнешь. Пожалуйста, смилуйся над моим носом.

— Ты заслуживаешь первой попасть в ванную. Предложение поправить ему лицо было гениальным ходом.

— Спасибо, но я с удовольствием подожду.

Ричард уставился на нее. Они оказались в тупике.

— Раз я привлекла твое внимание, — сказала Шарлотта, — я была бы признательна, если бы в будущем, когда ты придумаешь план, который заставит задуматься закоренелого преступника, не мог бы ты, по крайней мере, изложить мне его суть заранее. Ну так, широкими мазками. Хотя у меня нет твоего опыта в борьбе с преступным подпольем, я женщина с незаурядным интеллектом, и плохо реагирую, когда удивляюсь. Я понимаю, что ты привык быть одиноким стрелком, но я обещаю тебе, что смогу быть полезной на стадии планирования и смогу помочь тебе еще больше, если буду знать, что ты собираешься делать. Используй меня как… что там за выражение в Сломанном? Белого кролика?

— Подопытного кролика, — сказал он сухим голосом.

— Точно.

На лице Ричарда появилось странное выражение. Наполовину раздражение, одна четвертая шока и три четвертых вежливости, которое настолько укоренилось в нем, что сдерживало остальные его эмоции.

— Что-нибудь еще, миледи?

— Да и еще. Мне доставило бы большое удовольствие, если бы, когда мы оба присутствуем во время разговора, ты мог бы иногда признавать мое присутствие и позволять мне говорить за себя, вместо того чтобы обращаться ко мне в третьем лице.

Ричард стиснул зубы. Она терпеливо ждала, не взорвется ли он.

— В следующий раз, когда нам придется общаться с жестоким психопатом, я постараюсь иметь это в виду, — сказал он.

В следующий раз, когда ты этого не сделаешь, я не буду стоять и молчать.

— Спасибо, что потакаешь мне.

— Всегда пожалуйста.

Он склонил голову, сумев вложить в этот поклон столько раздражения, что хватило бы на заправку небольшого корабля для путешествия через океан. Очень хорошо. Она сделала реверанс. Усилие согнуть ноги едва не сбило ее с ног.

Они выпрямились.

— У нас все еще остались разногласия по поводу душа, — сказала она.

Он сунул руку в карман и вытащил серебряный дублон.

— Орел или решка.

— Орел. — Она забрала монету из его ладони. — И бросать буду я.

— Ты мне не доверяешь.