По лезвию ножа

– Родился я в нейтральном Брисвиле. Был мастером по разным механизмам. Рабовладельцы обманом захватили меня и продали демонам. Но слава нашей госпоже Беоте она меня спасла. И послал к вам. Я пришел, чтобы принести вам мир и процветание…

– Врет он все! – закричал молоденький дворф. – Он говорил, что дворфы должны быть бедные и мы должны раздать свое богатство нищим.

Бурвидус безмятежно улыбнулся.

– Юноша, ты молод и неопытен. Ты что-то где-то услышал, что-то не понял и теперь смущаешь умы горожан. Вот со мной восемь свидетелей того, что я говорил твоему отцу. Я сказал, что он обезумел от жадности. Богатство стало для него богом, а не наша госпожа Беота. Он притеснял своих братьев, не отдавал им положенную плату. За это он наказан. Дворфы должны честно вести свои дела. Вот ты! – Бурвидус обратился к дворфу в посеребренной кирасе. – Получаешь жалование от магистрата. Ты бы был доволен, если бы тебе вместо причитающейся платы выдали половину?

Дворф вытаращился на Бурвидуса.

– Нет, конечно!

А почему эти добрые дворфы, – Бурвидус обвел руками своих последователей, – должны быть довольны?

Начальствующий стражник растерянно огляделся. Ему нечего было сказать в ответ. Он потоптался на месте и грозно произнес:

– Ты! – Он ткнул пальцем в молодого дворфа, – за клевету заплатишь штраф пять золотых илиров или сядешь в тюрьму на четыре десятины.

– А ты, пришлый, – он ткнул пальцем в Бурвидуса, – не смущай честных дворфов своими речами.

– У тебя есть право решать кому можно говорить, а кому нет? – спросил Бурвидус.

– У меня есть право поддерживать порядок, – ответил стражник.

– Ну, так поддерживай его. Лови воров и убийц. Хватай тех, кто бесчинствует, а ко мне не лезь! – Твердо ответил Бурвидус. – Не ты меня послал, не тебе мне запрещать. Делай свое дело, а в чужие дела не лезь.

Слова Бурвидуса произвели впечатление. Так со стражниками города еще никто не говорил.

– Ты считаешь что у меня не хватит власти тебя заткнуть? – с усмешкой и с неприкрытой угрозой в голосе спросил стражник.

– А ты считаешь себя выше богов?

– Я? Нет, – ответил стражник, – я не настолько глуп…

– Ну, тогда отойди и слушай, это всех касается. – Бурвидус поднял руки и сучковатую палку с которой не расставался. Он возвысил голос и загремел: – Я был вознесен на небеса и видел госпожу Беоту. Она была черна, как ночь и прекрасна, как звезда. Она послала меня и сказала – иди Бурвидус и проповедуй…

Я быстро вышел в боевой режим и ввел Бурвидуса в транс. Нужно было заменить «низверженного» брата на сестру Мату. Скинув ему в ауру новую информацию, я подождал пока она усвоится.

… – О сестре моей Мате. Я занята своим народом Дзирдов. – сказала она. А моя сестра будет вместо меня и кто поверит в нее, того ты благословишь, а кто отринет, тот не будет иметь моей помощи.

Ученики мессии замерли с открытыми ртами, а я понял свою оплошность. Им-то Бурвидус проповедовал о брате Рохле. Но тут Бурвидус меня поразил.

– Сначала наша госпожа хотела послать вам своего брата Рохлю, – произнес он. – Но он остался с гномами в королевстве, откуда вышли наши предки.

Перейдя на магическое зрение, я увидел рядом с Бурвидусом Мату и Авангура. Тот мне подмигнул и приобнял засмущавшуюся девушку.

Я успокоился и вернулся в нормальное пространство.

Вытер притворную слезу и обращаясь к Ганге прошептал.

– Эх, какой молодец, как складно говорит, видела бы его Лианора, она бы за жениха порадовалась…

Ганга посмотрела на меня, поняла что я ее разыгрываю и стала наседать:

– Ты зачем остался должен хану? Этот степной лис три шкуры с тебя снимет.

– Пусть снимет, у меня их десять, – невозмутимо ответил я.

В это время, шум на площади усилился. Чего я не учел, так это решительный характер Маты. Научившись у Лианоры все делать решительно и быстро, она так же поступила и здесь.

Несколько дородных дворфов заорали благим матом:

– Богохульник! Камнями его побить!

Толпа заволновалась. Загудела, словно пчелиный улей, подалась вперед. Стала хватать с земли камни. Расправа приближалась. Но Бурвидус зычно перекричал толпу.

– Кто с камнем на меня нападет, от камня погибнет!

– Смерть еретику! – заорал молодой дворф, обвинявший Бурвидуса в богохульстве и подхватив камень с дороги, швырнул его в Бурвидуса. Камень у всех на виду описал дугу и врезался дебоширу в лоб. Все кто схватил камни, тут же нерешительно остановились.

– Видела, – улыбнулся я, – а ты говорила, убьют. Не такой Бурвидус слабак, чтобы его можно было убить. Запоминай, потом Лии расскажешь…

– Я пришел сеять в ваши сердца доброе и вечное, – пророкотал голос Бурвидуса над рыночной площадью, а сам он стал засучивать рукава. Я немного опешил. Это чего он собирается делать?

– Но добро, чтобы победить, должно быть с кулаками, – продолжил дворф. – Доброе слово для дворфа хорошо, но приправленное добрым кулаком, еще лучше. Кто тут сомневается в моем праве говорить от имени нашей госпожи? Выходи, один на один!