По линии взлёта

Дальше было не хуже. Команда у нас не хиленькая. Единственное, песни у всех ритмичные и ненавязчивые. Никому не попалась любовная баллада. Хотя, скорее всего, таких просто не было в плейлисте хип-хопового мальчика. Видимо, лишь я буду вывернута наизнанку. Вот, блин, везенье.

Я даже не сразу поняла, что пришла моя очередь. Просто почувствовала, что все уставились на меня.

Набираю полные лёгкие воздуха, выходя в центр. Тан подключает свой телефон к колонкам, чтобы минусовка гремела на всё здание, затем толкает микрофон в мои руки, чтобы и меня было слышно.

Обманчиво спокойно заиграла мелодия. По коже сразу поползли мурашки. Стоило открыть рот, они принялись хаотично блуждать по моему телу.

– Кто-то ушёл на дно, а кому-то все равно…

Мой голос чуть громче шёпота, а перед глазами одинокая девушка, льющие слёзы, сидя на лавочке. Насколько мне было плохо в тот момента, и как равнодушно меня выкинули на улицу, словно старую подранную игрушку. И как я снова и снова набирала любимый номер, чтобы услышать слова поддержки. Но он не ответил.

Я заслоняю лицо рукой, словно огораживаясь от посторонних взглядом. Затем едва ощутимо касаюсь кончиками пальцев лба и щеки, скольжу ниже и вбок, затем вверх, приближаясь к волосам. Указательный палец обращается к потолку.

– Кто-то ушёл наверх, то есть ушёл навек…

В горле першит. Боль утраты всегда во мне. Я не расстаюсь с ней даже во сне. Иногда мне снится, что мама не умерла. Я пытаюсь разговаривать с ней. И временами она отвечает мне, улыбается. Но чаще я просыпаюсь в слезах, когда понимаю, что мама лишь снится, и я никогда не увижу её вновь.

Я скучаю. Голос болезненно дёргается, но это замечаю только я.

Мелодия набирает обороты. В игру вступает ударная установка и звонкое гитарное соло, оглушая, когда я хрипло вдыхаю, голос становится под стать громким:

– Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день…

Глаза присутствующих округляются. Я немного склоняюсь, шире расставляя ноги и подгибая колени, чтобы удобнее было выдавать звуковое безумие. Стискиваю микрофон двумя руками, наслаждаясь шоком на лицах и дрожью по всему телу.

Дальше в песне должен появиться мужской голос, зачитывающий слова. Не рэп, а скорее монолог о цикличности и отсутствии выбора. Я решаю пропустить его: какая разница.

Наклоняю голову, переводя дыхание и ожидая, когда снова будет моя часть, но в следующую секунду слышу голос Тана. Оборачиваюсь, чтобы увидеть его со вторым микрофоном. Он решил ко мне присоединиться.

Его глаза направлены на меня. Брови дергаются вверх, подбородок вытягивается вперед: я должна приготовиться. Осталась сама сложная вокальная часть.

Снова ударная установка, словно барабанщик хочет разнести все в пух и прах. Я заглатываю кислород, чтобы почти закричать:

– Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день!

Все останется в этой вселенной!

Меня пошатнуло. Мой голос метается из стороны в сторону. Дыхание заканчивается, но я держу оборону. Я не могу бросить звук. Я должна дожать его. Горло саднит, в груди жжение. Я втягиваю живот, словно хочу высосать из себя все соки.

Одна рука так сильно сжала микрофон, что он затрещал, а на второй пальцы скрючились, словно в припадке. Я запускаю пятерню в волосы, тяну их назад. Сегодня я не успела выпрямить непослушные кудряшки.

Резко опускаю голову на грудь, отчего копна падает вперед. И меня уже не видно за облаком моих волос.

Из груди вырывается последний хриплый звук, подкашивающий мои ноги. Мне все равно, что на меня смотрят. Эмоции переполняют. Сил не остаётся даже на то, чтобы просто стоять. Я падаю на колени, делаю вдох, чтобы хриплым шёпотом выдать последнюю строчку песни:

– … ничего не проходит бесследно…

Я прижимаю микрофон к груди, тяжело дыша ртом. Вокруг меня воцаряется гробовая тишина. Я не поднимаю голову, не откидываю волосы, чтобы посмотреть. Мне не на что смотреть. Я сглатываю. Микрофон выскальзывает из моих рук. По комнате разносится звук удара, отражающийся в колонках.

– О-хре-неть! – по слогам произносит Тан, затем хлопает огромными ладонями. – Вау!

Остальные присоединились, но не с таким энтузиазмом. Думаю, они испугались меня. Я сама себя напугала до искр из глаз. Не помню, чтобы когда-нибудь так выкладывалась. Даже на кастингах.

Тан садится на корточки передо мной, когда я не реагирую на их овации.

– Детка, ты там жива? – Парень касается моих волос, отводит в сторону пару прядок, чтобы взглянуть в лицо. – Это было что-то с чем-то. Думаю, ты показала, кто круче. Ты победила в нашем мини-конкурсе. Правда, ребята?

– Угу, – глухо отозвались они.