По линии взлёта

Выступление парня, больше ценящего свою музыку, чем визжащие толпы фанаток и полный кошелёк хрустящих купюр, закончилось пять минут назад. В этот раз я не стал садиться за столик, чтобы привлечь внимание Вита, а занял стул у барной стойки. Но не спрятался за банданой и кепкой, как в прошлый раз. Страшно, что прошёл уже год. Бармен меня узнал, но не прикапывался. Молча подливал, когда я просил. Моей благодарности не было предела.

– Слышал, что ты вернулся с гастролей, но не думал, что ты сразу прибежишь сюда.

Губы растягиваются, когда Вит садится на соседний стул. Я поворачиваю голову, сразу отмечая, что за год он почти не изменился. Волосы все той же длины, одежда неизменного цвета. Разве что появилась новая татуировка на плече, которую без труда можно разглядеть, раз на нём майка.

– Соскучился, – отвечаю, ловлю на себе любопытный взгляд парня, силящегося понять, серьезно я говорю или издеваюсь. На самом деле, и то и другое.

– Лучше бы отправился к сестре. Она тебя давно уже ждёт. – Ненавижу, когда Вит читает нотации.

– Вы всё ещё общаетесь? – недовольно ворчу я. – Мне это по-прежнему не нравится.

– А мне по-прежнему все равно. – Вит легко пожимает плечами. – Пока ты занимаешься своей карьерой, я заменяю ей старшего брата.

Грудная клетка сжимается. Сердце дергается. Укор небезосновательный. Я херовый брат.

– Но даже будучи настолько занятым, что не можешь найти время, чтобы встретиться с сестрой, ты продолжаешь вляпываться в дерьмо по уши. Раз за разом. Это уже даже не смешно, а печально.

Усмехаюсь, затем опустошаю рюмку, наслаждаюсь обжигающей жидкостью в горле.

– У меня талант.

Появляется бармен, предлагает Виту выпить, но он просит лишь воду. Гадёныш не пьет. Будь я на его месте, наверное, тоже с отвращением бы относился к выпивке. Но я, спасибо хоть за это, не в его шкуре. Парню досталось гораздо больше, чем мне.

– Так, что ты делаешь здесь? Пытаешься нахрюкаться, чтобы избежать мук совести?

– Черта с два! – крякаю я. Откуда он знает?

– Что же тебе такого сделала эта крошка, что ты так на неё въелся?

Вскидываю голову, прищурившись.

– Я посмотрел видео кастинга, – продолжает Вит, не обращая на меня внимание. – И вообще не понял, по какой причине ты её выгнал.

– Написал пару комментов о том, какой я урод?

– Естественно, – парирует Вит, не раздумывая. – Девочка реально круто поёт. – И это Вит ещё не видел, что она творила сегодня на импровизированном выступлении. У меня буквально едва не отвалилась челюсть: так она была хороша в этот момент. – На вашей эстраде можно по пальцам пересчитать тех, кто реально поёт, а не открывает рот под фанеру. Я помню, что и ты возмущался этим признанным фактом. А теперь ты вдруг решил унизить офигенную девчонку. Что с ней не так?

– Пусть засунет свой голос в позолоченную задницу, – буркнул я.

– Так вот, что тебя взбесило? Вот из-за чего ты как с цепи сорвался?

Я поднимаю брови, как бы говоря: удиви меня.

– Она из богатой семьи.

– Бинго.

– Ты знаешь её семью?

Качаю головой, провожу по ним пальцами, затем тянусь к пачке сигарет. Вит хмурится, но я все равно достаю одну, закуриваю и выпускаю на волю колечко дыма. Пошёл он. Здесь все дымят.

– Тогда с чего ты взял, что она мажористая кукла?

Усмехаюсь, не собираясь говорить о том, что знаю и что видел собственными глазами.

– Даже если и так, – продолжает Вит, словно не замечая моего молчания, – то, что с того?

Он меня удивляет. Его это не задевает? Я вскидываю брови в немом вопросе.

– Неужели, по-твоему, все должны проходить через подобное?

Моё продолжительное молчание красноречивее любых слов.

– Спятил? – возмущённо охает Вит.

– Чтобы подняться, нужно сначала опуститься на самое дно, – говорю я, только что придумав эту чушь.

– Что ты несешь? – Разозлить Вита – это отдельный вид искусства. Не каждому под силу.

Он дёрнул себя за волосы с такой силой, что я даже испугался за его скальп. Пару минут Вит пристально смотрел мне в лицо, словно стараясь что-то увидеть, затем буркнув под нос какое-то ругательство, залпом влил в себя ноль пять чистой воды.

Вит отворачивается от меня. Я прошу ещё выпивки. Бармен наливает, ставит перед Витом ещё одну бутылку. Я тушу сигарету в прозрачную пепельницу на барной стойке, уже наполненную чужими окурками.

– Никому не нужно опускаться на самое дно, – вдруг прерывает тишину Вит. – Кто из тех ребят, что были там с нами, может поддерживать нормальный образ жизни? Кто сможет стать популярным?

– Мы, – хрипло отвечаю.

– Только ты. – Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю. – И знаешь почему? – Молчу. – Потому что все они сломлены, раздавлены. У них нет образования. Некоторые, благодаря своим сволочным родителям, отстают в развитии. Кто из них сможет стать великим?

Никто.

Ответ растворился между нами. Я жмурюсь, понимая, что он прав.