По линии взлёта

– Я знаю, Вили. – Брат отвечает мне грустной улыбкой, переплетает наши пальцы. – Знаю, что ты из-за меня и днём и ночью работаешь! Знаю, как тяжело тебе пришлось, хоть ты и не рассказываешь. Я все знаю. И поэтому ненавижу их всех ещё больше! – Я вздыхаю. – Я буду ждать, но если она переедет в этот дом, я сбегу.

– Захар…

– Ничего не говори, – отмахивается он. – Жить с ней в одном доме не смогу, сколько бы ты ни уговаривала. Кончится тем, что я реально взорву этот чертов дом.

– Хорошо, – соглашаюсь, понимая, что спорить бесполезно. Пусть ему всего четырнадцать, но он давно уже не ребёнок. Жизнь успела преподать ему пару суровых уроков, после которых детство кончилось. – Давай тогда поступим так. – Я смотрю на него, убеждаюсь, что брат внимательно слушает. – Пока она не переехала, ты живёшь там. Но если вдруг переедет, то ты позвонишь мне, и мы все решим. Хорошо? Пообещай, что не будешь сбегать из дома. Пообещай, что мы вместе найдём решение проблемы.

Брат смотрит на меня из-под полуприкрытых век. Ему не нравится то, что я предлагаю. Он молчит.

– Пообещай, Захар, – настаиваю. – Если ты сбежишь, то сделаешь только хуже.

Вижу, как его грудь активно поднимается и опускается, а ноздри широко раскрываются. Он против, но я смотрю строго, не собираясь уступать.

– Ладно-ладно, – по-ребячески нетерпеливо отвечает Захар, словно старается отделаться от назойливой мухи. – Лучше расскажи мне, как там наша звезда? Биго все также ненавидит тебя? Не представляю, как тебя можно ненавидеть?

Нам как раз приносят мороженое. Я зачерпываю щедрую порцию шоколадной сладости и отправляю её в рот, затем опускаю голову ниже, чтобы спрятать заалевшие щёки за красивой креманкой.

– Нет, он… – отвечаю с набитым ртом. – Он… – Думаю, щёки стали похожи на два спелых помидора. – Мы просто вместе записываем альбом. На этом все.

– Хм, – брат задумчиво откусывает вафлю, – может, он гей?

– Пбх! Пхе! – Я поперхнулась. Растаявшее мороженое во рту тут же выплеснулось наружу через нос. Спасибо, что не из ушей! Зрелище не из приятных, да и на слух не очень. На глаза навернулись слёзы. Я схватила салфетку, принялась вытираться, продолжая при этом кашлять.

Гай Биго – гей? Это что-то новенькое и оригинальное!

Брат испуганно взирал на меня. А я захрипела от смеха, перемешавшегося с кашлем и сладкими соплями.

– Принесите, пожалуйста, воды! – крикнул брат официанту, и через минуту передо мной появился прозрачный стакан с водой.

Я жадно отпила, чтобы успокоиться. Замолкла. В носу жгло.

– Пришла в себя? – Захар подозрительно щурится.

– Да, – голос все ещё хрипит. – Он точно не гей.

– Откуда тебе знать?

– Просто знаю.

Черт! Надо было помалкивать, но поздно я об этом поняла. Стоило только подумать о Гае, как перед глазами тут же появилось его лицо. Голубые глаза, пирсинг. Губы закололо: это случается каждый раз, когда я вспоминаю поцелуй. Словно несносный парень поставил клеймо, не дающее мне забыть случившееся, как сделал это он.

Прошла неделя. И она была охренительно длинной. В особенности благодаря Гаю. Я не знала, какой от него ожидать реакции. Будет ли он насмехаться надо мной? Или нарочито игнорировать? А, может, продолжит подстерегать меня в укромных уголках, чтобы вновь поцеловать?

Последнее предположение, конечно, из разряда фантастики, ну, или девичьих мечтаний.

И Гай, к моему удивлению или разочарованию, ничего из этого не сделал. Он вёл себя как обычно. Спокойно смотрел на меня, в то время как я вся сжималась под его взглядом. Разговаривал только по теме, тогда как я ловила каждое его слово, пытаясь различить скрытый смысл, ожидая, что он подаст мне хоть какой-то сигнал, что все помнит.

Но его не было. С каждым днём мне все больше казалось, что ничего на самом деле и не произошло. А то, что я помнила и до сих пор чувствовала, это был лишь мираж, плод моего воображения. Ведь я хотела этого с того самого вечера, когда состоялось наше совместное выступления.

Наивная дура!

Едва сдержалась, чтобы не ударить себя по голове, но вовремя спохватилась, что вокруг меня куча людей, а напротив братик. Он, к счастью, моих душевных метаний не заметил.

– Лучше расскажи, мне, – быстро и виртуозно перевожу стрелки, – как учёба? Математичка всё ещё достаёт?

Глава 19

POV Биго

Я сжимаю несчастный лист бумаги так сильно, что побелели костяшки. Эта грёбаная неделя не могла стать еще хуже.

Так я думал, пока не пришёл сюда.

Почему режиссёры так помешаны на откровенных сценах? Черт, неужели публика хочет увидеть меня полуголым в душе? Какая на хрен разница, насколько эротично это будет выглядеть на экране? Мы не долбанные порно звёзды. Почему нельзя придумать что-нибудь действительно стоящее вместо того, чтобы снимать нас голышом в объятиях друг друга?

Ненароком выглядываю из-за бумажного укрытия, чтобы увидеть реакцию Лоры. До сих пор не узнал, почему продюсер называет её Вили. Мог бы спросить, но такая заинтересованность может вызвать волну подозрений: мне не нужны лишние проблемы. Хватит и того, что приходится проявлять чудеса самообладания каждый раз, когда она находится рядом.