По локоть в крови

Рядом с нами стоят десантники — 20-я отдельная Свирская гвардейская авиадесантная бригада. Они готовятся на Берлин, называют себя сталинскими войсками. Зовут к себе. Повеяло духом романтики, но это я в молодости бегала из части в часть, а теперь уж подумать надо.

Долго думать не пришлось, от романтики и следа не осталось. Они хуже, чем банда батьки Махно, только что с громким названием. Вечером я вела прием, человек двадцать пришло. Хозяйка сидела во дворе, жарила грибы. Вдруг являются четыре десантника, схватили ее и поволокли в сарай. Мои солдаты еле отбили, они ушли с угрозами. Дошло до того, их явилась целая рота, все с автоматами. Наш взвод со своими ПТР[31] занял оборону, завязался бой. До смерти никого не убили, но поработать мне пришлось. Я умоляла капитана забрать меня из этого взвода, который стоит вместе с ними.

Только перешла в роту, пошла со своими комсомольцами в батальон на собрание. Возвращались ночью и наткнулись в лесу на десантников, у них учения какие-то были. Они обнаружили нас и погнались за нами. Комсомольцы мои мгновенно испарились, и осталась я одна. Я так бежала, что думала, что у меня разорвется сердце. Если бы мирное время, чемпионкой стала бы. В землянку скатилась по лестнице. Капитан бросился ко мне, со мной просто истерика началась. Что было бы, если бы они меня догнали? Они ничем не лучше немцев. Капитан кричал: «Сволочи сиволапые, когда же конец этому будет?»

На другой день случайно столкнулась в лесу с их командиром бригады, подполковником. Я его увидела издали — он ехал на «Виллисе». Уж как я ни убегала, но он так виртуозно объезжал все сосны, что притормозил прямо передо мной и заявил: передайте своим, что сегодня к вам на танцы прибудут гвардейцы-десантники. Я сказала ему, что на поведение его десантников буду жаловаться Громову, командующему десантными войсками, и пошла к своим. Понятное дело, что танцы были тут же отменены. В соседней деревне до этого их не пустили на танцы, так они ту избу забросали гранатами, пришлось по десантникам открыть огонь из стрелкового оружия. Немного погодя мы узнали, что Громов приезжал в эту бригаду. Бригада за подвиги десантников была расформирована, и Громов провел децимацию — выстроили бригаду, и каждый десятый по счету был расстрелян.

Я — в санчасти батальона. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось уступить место Асе. Она вышла замуж за Белянкина. Я отношусь к ней с большой симпатией, и мне ее искренне жаль. Ничего хорошего из этого не будет. Мало того что он как человек оставляет желать лучшего, так у него еще на Дальнем Востоке жена сидит. Свадьбу организовали в роте. Капитан явился со своей дамой сердца. Красивая девица, но жила с немецким комендантом. У меня в голове не укладывается, как можно подбирать после немцев. Кричали «горько» не только молодым, но и капитану и нам с Верой[32].

Теперь у меня, кроме Антонины, никого нет. Решила взять себя в руки, занялась витаминотерапией, глотаю горстями. Говорят: верь в камень, и камень спасет, наверное, по этому принципу на меня подействовали витамины. Я даже перестаралась. На начальницу свою не стала обращать никакого внимания. Она неравнодушна к Красильникову, и я назло ей стала с ним танцевать. Он приглашает меня стрелять (трофейных патронов горы), и я иду, не спрашивая у нее. Она очень недобрый человек. Крымская татарка, переживает, что Сталин выслал их всех из Крыма в Среднюю Азию, в том числе ее братьев, сестра ушла с немцами. Антонину, золотого человека, называет жидкой. Дусю-санитарочку — гадкой. Причем звучит это так: Антонина — жидка, Дуся — гадка. Она не в ладах с русским языком. Как я квалифицируюсь — мне неизвестно, но ничего хорошего от нее я не жду. Когда я дружила с Алешей, она говорила обо мне гадости. Я ей сказала, что могу доказать, что это неправда. Она не отказала себе в удовольствии удостовериться в этом. Но зато уж отцепилась от меня и рот больше не раскрывала. Я ей никогда не прощу этого.

Душу я могу открыть только Антонине, но и она свихнулась. Она не то чтобы неравнодушна к Красильникову, она с ним жила и не скрывает этого. И теперь, видя его внимание ко мне, просто агрессивно настраивается по отношению к нему. Вчера он пришел в санчасть, и она стала кричать на него: «Уйдите или я вас оскорблю». Были танцы, она села рядом со мной, обняла меня и не отпускала танцевать. Просто до смешного доходит. Я, чтобы никто никаких надежд на мою благосклонность не возлагал, танцую с тремя: фокстрот с Красильниковым, вальс — с Саниным, танго — со Смирновым. Ко всем другим она меня отпускает, а Красильникову не отдает. Бедная Антонина, меня он ни с какой стороны не интересует, слишком хорошо я его знаю. Я ей об этом сразу сказала, что он герой не моего романа. Она же на 15 лет старше его, на что она надеется?

Получила письмо от Саши У. Пишет очень мало. После госпиталя снова попал в свою старую часть 18898-У. Мне скорее бы его увидеть, а то боюсь, что совсем забуду.