– Эти все дела за машиной делай и по – быстрому в палатку. – пленница, вернувшись из – за машины, не выглядела испуганной. То ли освоилась с ролью жертвы, то ли похититель не внушал страха. Она вытянула спальник из палатки, уселась на него, внимательно наблюдая за Романом, как тот разбирает сумку с продуктами. Он тоже косился на нее. Насколько позволяла опустившаяся ночь. Решив начать прессовку прямо сейчас, чтобы не думала подруга, что с ней шутят. Ночь длинная, спать не хочется, вот и начнем прояснять ситуацию. А с другой стороны, ему это надо? Это вообще не его дело, и чем меньше он в него лезет, тем лучше. Сколько раз он это себе говорит, и столько же раз нарушает. Так что надо загонять подругу в палатку и на покой, утро веча мудренее. Женщина сидит, обхватив ноги руками, подбородком упершись в колени, глаза опустив в землю. Вся ее поза выражает то ли покорность, то ли полную безнадегу. И вдруг прилегла на бок, уткнулась лицом в свой локоток и бесшумно зарыдала. Глядя на пленницу, беспомощно рыдающую на земле, на парня снова накатило желание. Захотелось ее до безумия, до оглушительного стука сердца. Но это невозможно, он не посмеет к ней прикоснуться без ее на то воли. Все хорош, страсти потом, а сейчас надо устраиваться спать. Ее в палатку, а сам снаружи, на входе. Придав голосу как можно больше доброжелательности, попросил женщину перейти в палатку. Но она то ли не слышит, то ли не хочет слышать. Роман, не придумав ничего лучше, просто подхватил женщину на руки, показывая этим физическим превосходством, что с ней не будет церемониться. И пленница по любому выполнит все, что ей скажут. Удивившись, какая она легкая, сделал шаг к синтетическому домику. И уже знакомый запах духов, который вместе с теплотой покорного женского тела вновь взбудоражил кровь, и снова захотелось ее до умопомрачения. А женщина, как бы неосознанно прильнула к нему, уткнулась лицом ему в плечо. Правой рукой нежно уперлась в мужчине в грудь, через мгновение нежно погладила, гарантированно давая добро на все остальное. И этот нежный жест руки, как шлагбаум, не только открывший, но и требующий движения вперед, вдруг мгновенно остудил Сапрыкина. Снова холодом резанули сознание слова напарника, мол трахать ее трахай, да только не влюбись. А то как потом ее кончать то будешь, вдруг такое придется сделать. Не стоит мол из – за проститутки вешать на себя неподъемный груз, не стоит душу расслаблять и травмировать. Лучше внушать себе, что она убийца молодых ребят, тех на хате застреленных. Тогда и дело будешь легче вести, и решения принимать непопулярные с мужской твердостью. «Придется ликвиднуть» – эти страшные слова намертво впрессовались в сознание. Какая уж тут любовь, какая близость, если от всех этих дел веет элементарной жутью и могилой. Роман осторожно положил женщину на спальник в палатке и быстро выскочил, чтобы не искушать себя. Торопливо открыл коньяк и хлебнул из горлышка раз, другой, третий, заливая желание, страшные мысли и эту проклятую действительность. Женщина вышла из палатки минут через десять. Посмотрела на своего охранника спокойно, как бы оценивающе. Мол, что за кретин отказался от «сладенького». Они смотрели в глаза друг друга, не отрываясь и не моргая, казалось целую вечность. Светлая лунная ночь прямо способствовала этой дуэли глаз. Роман. Не отводя глаз. Протянул ей бутылку. Та усмехнулась и покачала в отрицании головой, просто спросила:
– Не объяснишь, что все это значит? – Сапрыкин понятия не имел как о технической, так и о психологической сторонах допроса. Но просек сразу, что лучше всего пока держать пленницу в неведении. Пусть мучается и гадает, что к чему. И параллельно запугивая по полной схеме, склоняя к откровенности. Убеждая, что у нее нет другого выхода, кроме сотрудничества. Методами Кранта они все равно не смогут действовать. Правда, на сегодня он в Кравцове уже не уверен, после силового захвата им женщины. Тот с каждым днем открывает перед ним все новые и новые свои таланты. Если будет приказ и целесообразность, то и действовать тот, скорее всего, станет методами соответствующими ситуации. Теперь то он точно знает, что напарник способен на очень многое.
– Пока ничего не могу прояснить, красивая. Думай сама в чем прокололась.
– А ты, может, ничего и не знаешь? Простой исполнитель – охранник.
– Знаю – не знаю. Простой исполнитель или сложный – это не твоя проблема. Ты за себя думай. Прикидывай, как из этой Америки живой выбираться будешь. А на сегодня у тебя шанс имеется конкретный остаться в гостеприимной американской земле.
– Я вообще не знаю, о чем вы говорите. В чем я перед вами провинилась?
– Для начала брось придуриваться. Я предлагаю, как менты говорят, чистосердечное признание и полное сотрудничество. До утра думай, взвешивай, прикидывай, вспоминай. Видишь, сколько тебе работы подвалило. Утро вечера мудренее, в сказках так вроде наших говорят. Утром и поговорим по серьезному, без скидок на женственность и сексуальность.