По ложному следу

Роман был доволен, что переиграл пленницу и лихо выкрутился из скользкой ситуации, фактически заставил ее сдаться. Упрись она – пришлось бы ключик выкидывать, держать марку до конца. Не дело уступить какой то шлюшке. А рисковать и в самом деле не стоит, пока закую порка ноги. Пусть знает, что с ней церемонится не будут. Он наклонился к севшей на спальник женщине, протянул руки с «браслетами» к ее ногам, и только попытался их защелкнуть, как та мгновенно опрокинулась на спину и «выстрелила» ему двумя ногами в голову. Эх, наивнячка зеленая, чтобы такой прием получился и достиг цели, надо пресс и ноги мучить ежедневными сотнями приседаний, а на любительском уровне такие фокусы не проходят. Уж больно медленно валилась на спину подруга, прямо как с любовником на кровать. Когда ее ноги метнулись в его сторону, Сапрыкин мгновенно отклонился назад, двумя руками подбил их снизу, резко приседая. И прежде чем перекатиться назад, успел левой ногой ткнуть в спину женщины, открывшуюся на мгновение. Перекатился через спину и левое плечо назад в сторону, и тут же оказался на ногах. Продолжать схватку было не с кем, его противница лежала на боку, выгнувшись коромыслом, обе руки прижав к пояснице. Видно, немного перебрал с ударом, не учел, что перед ним просто сопливая дилетантка, сработал автоматически. Надо бы просто поймать ноги и залепить оплеуху, только по заднице. Хватило бы с избытком, а то бедняжка второй раз за сутки получила. Роман опустился на колени рядом с горе – каратисткой, начав ей энергично массировать спину, стараясь снять боль. Массаж сделал свое дело, боль видно прошла, оставив вместо себя в сознании женщины отчаяние, помноженное на безысходность ситуации. Лежит на боку, отвернувшись от парня, подтянув коленки к груди. И вдруг начала плакать, жалобно всхлипывая, как ребенок, прикрыв ладошками лицо. Романа растерялся, он ожидал ругани, оскорблений, но только не этого. Так плакали его маленькие дети, обидевшись на родителей и на весь белый свет. До слез несчастной выглядела пленница, всем своим видом выражая обреченную покорность. Лучше бы она его обматерила, Сапрыкин отогнал жалость, собрав всю силу воли в кулак. Расслабляться нельзя, поздно отступать. Слишком много поставлено карту. Лоханешься – мало не покажется ни тебе, ни твоей семье. И преодолев не сильное сопротивление, заковал ноги женщины блестящими наручниками.

Каждый день приносит все новые и новые испытания, а он, самое главное, не может разобраться и простить себе, как он вляпался во все это. Сдрейфил, пошел на компромисс с собой – и вот результат. И сейчас он просто не представляет, чем все это закончится. Вчера, когда захватывали эту подругу, в нем не было ни страха, ни сомнений. Может от того, что рядом был Кравцов. А вот сейчас он прямо раскаивается в своих действиях, кляня себя за зло, которое он принес вот этой женщине, и которого не мало еще впереди. Скорей бы все это закончилось. Скорее вернуться домой, к семье, забыть все и начать жизнь, как говорится, с чистого листа.

Женщина лежит, свернувшись калачиком, и ни на что не реагирует. Пытался Сапрыкин с ней заговорить – не отвечает. Тогда просто поднял ее на руки и перенес в палатку, уложил на спальник, сверху накрыл другим. Застегнул вход снаружи. Эту ночь он проведет на посту, в роли сторожевой собаки, усмехнулся про себя парень. Все, больше делать нечего, осталось дождаться напарника, новых неприятностей и еще черт знает чего.

Ночь прошла спокойно, правда новоявленный сторож не сомкнул глаз. Пытался, конечно, подремать, примостившись у входа, но свежесть ночи пробирала прилично, а за своим спальником лезть в палатку было как то неудобно. Не взял сразу, так не стоит будит пленницу из – за этого. Катится ночь спокойно, пусть так и катится. Уже и до утра осталось совсем немного. Женщина спит. А он бродит по поляне, согреваясь коньяком, заодно растворяя в нем невеселые мысли.

Под легкое опьянение ушла темнота. Рассвет порадовал появлением Кравцова, когда еще не было и восьми. Роман предъявил ему пленницу, мирно спавшую, стащил с нее спальник и. забравшись в него, тут же уснул. Растолкал его Валера где то около двух, снова собрался уезжать. Пленница сидела рядом с палаткой, что то сосредоточенно жевала, изредка прикладываясь к банке с пивом, настороженно следя за Кравцовым. Видно. Между ними состоялся не очень приятный разговор, больно озабоченной выглядела женщина, даже вроде как испуганной.

– Ты опять в города? – Сапрыкин спросил, чтобы что то сказать. Ему, не выспавшемуся, с легкого похмелья было наплевать, куда поедет напарник и зачем. Валера засмеялся:

– Что, надоело общество красавицы? Хочешь сам поехать?

– Я сегодня ни на что не способен. Сколько нам тут на природе загорать?

– Боюсь, что долго. У ребят с визами не клеится.

– И что, так и будем жить на этой поляне? – Кравцов весело заржал.

– У тебя с похмелья голова явно не работает. Если мы их здесь дождемся, то ты если не сопьешься. То одичаешь точно. Ты сегодня в зеркало смотрелся?