По местам стоять!

Мины не брали, лишний вес. А патроны к пулемётам, снаряды к пушкам – полный боекомплект. Хотя Андрей понимал: стрельба во время задания – это фактически провал. Разведчики должны тихо высадиться и также незаметно уйти. Другое дело, если на обратном пути, если обнаружен катер будет, придётся в бой вступить. А такая вероятность не исключена, потому как часть маршрута домой придётся идти по светлому времени, да ещё в зоне досягаемости немецкой авиации. Экипаж уже понял, что готовится выход в море. Обед с ужином совместили, пока можно было приготовить на плите в камбузе горяченького. На войне два удовольствия – поесть досыта и вымыться. Казалось бы – на воде служба идёт, воды вокруг – целое море. А для купания солёная вода не подходит. Помывка в бане – это горячая пресная вода, смена белья, чтобы живность не завелась. На фронте, особенно в окопах, вши не редкость.

Начальником разведуправления Черноморского флота был полковник Намгаладзе Дмитрий Багратионович. Для ведения разведки в тылах противника было принято с началом войны решение создать два разведотряда. Первый для действий в Одесском оборонительном районе, второй – в Севастопольском. Первый так и не был создан, а вторым командовал майор Ермаш Семён Львович. Комплектовали в основном за счёт добровольцев с кораблей, желающих служить в морской пехоте. Отряд состоял из четырёх взводов. Первый набор практически весь погиб пятого января 1942 года при десанте в Евпаторийском порту. Но отряд возродился вновь и действовал активно, особенно капитан-лейтенант А. А. Глухов и его отряд «Сокол».

К вечеру к «морскому охотнику» подъехал грузовик. Из крытого кузова выбрались четыре человека, все в гражданской одежде, с объёмными вещмешками за плечами и автоматами. Андрей подумал – диверсанты. У одного в вещмешке выпирал квадратный предмет, вероятно радиостанция «Северок». Более компактная, чем немецкий «Телефункен», более лёгкая. Для питания был второй, уже более тяжёлый блок. Вообще питание для радиостанции было слабым местом. Рации на радиолампах энергии потребляли много.

Разведгруппа погрузилась на катер, сразу в каюту. Видимо – не впервой. Старший группы развернул карту, ткнул пальцем:

– Нам сюда.

Доставить РДГ следовало в посёлок Рыбачье. Андрей разложил свою карту, провёл карандашом линию, промерил. Получалось по дистанции впритык по запасу топлива. Стоит промахнуться с точкой выхода или переборщить со скоростью и случится конфуз, бензина вернуться не хватит. Медленно идти нельзя, когда рассветет, застанет их в полётной зоне люфтваффе. И быстро идти нежелательно из-за большого расхода топлива. Всё же три двигателя на максимальных оборотах топлива жрут, аки слоны на водопое. На логарифмической линейке прикинул, получалось – на крейсерской скорости к рассвету успеют выйти в безопасную зону. А только хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

Вышли из порта, Андрей лёг на курс. Самая короткая дистанция – это прямая. На машинном телеграфе выставил «полный вперёд». Погода внесла свои коррективы. Поднялся свежий ветер, волнение моря усиливалось. Около полуночи уже четыре балла. По классификации это волны от 1,25 до 2,5 метра. Да ещё идти пришлось не поперёк волны, ветер и волны били в правую скулу катера. Андрей вынужден был идти галсами, по-сухопутному, зигзагами. А это потеря времени, лишний расход топлива.

Метеоролог на базе сводку давал благоприятную по всему курсу. Но и его можно понять, метеорологические посты отсутствуют на Украине, в Крыму, на Кубани. Немцы и румыны там хозяйничают. Метеорологам для точных прогнозов нужны сведения со многих постов наблюдения. Впрочем, осень на Чёрном море редко бывает спокойной. И вода во время шторма становится свинцово-серой, почти чёрной. Наверное, название не просто так дано. Хотя в древности называли его Русским.

К полуночи показался берег. Андрей сбросил ход до малого, распорядился перевести выхлоп двигателей под воду. Надо сориентироваться, где они находятся? Курс он старался выдерживать, но непогода могла внести свои коррективы. Рядом с Андреем возник боцман.

– Мыс Меганом!

Это очень прилично восточнее назначенной точки к крымскому побережью вышли. Лево руля и курсом двести пятьдесят. Хоть и темно, луна за облаками, а берег угадывается чёрной полосой. Кое-где мелькали огоньки. То ли селянин неосторожно двери отворил, а в доме свеча горит, или закурил. В темноте даже слабый огонёк далеко виден, демаскирует. В пехоте твёрдое убеждение есть, прикуривать от одной спички могут только двое. Если третий, то снайпер успевает прицелиться и выстрелить. Все правила на войне пишутся кровью.

Боцман хорошо знал побережье Крыма, работал в этих местах ещё до войны, на рыбацком судне от рыбопромыслового колхоза.

Вот и сейчас подсказывал:

– Весёлое прошли, скоро Приветное.