По милости короля. Роман о Генрихе VIII [litres]

Гарри с нетерпением ожидал рождения сына и наследника – скорее бы уже! – тогда можно будет заняться планами вторжения во Францию. Были заказаны новый покров для купели и льняные полотенца для крестин. В покоях Кейт стояла роскошная парадная колыбель, обтянутая темно-красной с золотом парчой, расшитой королевскими гербами. Приготовили новое постельное белье для ложа королевы, пеленки, в которые завернут младенца, и обтянутое золотой парчой родильное «кресло стонов». Гарри не нравилось размышлять о том, как происходят роды. Он с брезгливостью относился к таким вещам, лучше оставить их на откуп женщинам. Его в любом случае и близко не подпустят к роженице. Когда Кейт удалится в свои покои, чтобы ожидать наступления родов, мужчинам вход туда будет закрыт, и ее дамы возьмут на себя исполнение обязанностей служителей-мужчин.

Осталось еще несколько недель до того, как Кейт скроется с глаз людских, но Гарри было невтерпеж. Он уже представлял себе, как учит юного принца Генриха – ребенка, разумеется, назовут в его честь – ездить на пони и обращаться с игрушечными мечом и щитом, делая из него солдата. Он наймет лучших учителей, так как его сын должен стать самым образованным правителем в истории. Он сделает его принцем Уэльским, устроив великолепнейшую церемонию при дворе. Когда придет время, он организует для сына отдельный двор; его наследнику не придется испытывать досаду и недовольство, от каких страдал под строгим надзором отца он сам. Голова Гарри полнилась планами. Ему уже грезилось, как вскоре, если будет угодно Господу, у принца появятся братья и сестры, которые вступят в блестящие браки с иностранными принцами и принцессами. К тому времени сам он, конечно же, станет королем Франции!

Кейт с улыбкой слушала его. Она тоже волновалась и радовалась предстоящему появлению на свет ребенка.

– Но главное, мой Генрих, я просто хочу баюкать на руках нашего малыша.

Они сидели в ее покоях перед ревущим в камине огнем, уютно прижавшись друг к другу. За окном свистел зимний ветер, дребезжали в окнах стекла.

– Осталось недолго! – с горячностью произнес Гарри и сжал руку Кейт.

Ему хотелось бы прикоснуться к ней голой, стиснуть в объятиях ее обнаженное тело и быстро заняться с ней любовью. Но это запрещено. Доктора предостерегали, не стоит подвергать риску ребенка, поэтому Гарри не ложился в постель с Кейт. Какое это мучительное испытание! Они так мало времени пробыли любовниками, он с трудом мог себя контролировать. Другие мужья, Гарри знал это, искали удовольствия на стороне, но он не из таких. Не станет он изменять своей Кейт. А потому каждый вечер Гарри нежно целовал ее и оставлял отдыхать вместе с бесценным грузом, который она носила.

Он проснулся от жаркого шепота Брэндона прямо ему в ухо:

– Гарри, вставайте! Королева рожает.

Мигом пробудившись, король весь затрясся от тревоги:

– Но еще слишком рано!

– Не настолько, чтобы ребенок не выжил. Поторопитесь!

– Помогите мне одеться. – Гарри выскочил из постели, как олень, которого на охоте спугнули собаки, скинул ночное одеяние и потянулся за чистой рубашкой, оставленной для него прачкой. Собрав гармошкой чулки, он натянул их на ноги. Пальцы у него дрожали, пока он силился зашнуровать гульфик. О Боже, Боже! Пусть с Кейт все будет хорошо! Пусть ребенок выживет!

Ждать и не иметь возможности быть рядом с ней – вот самое ужасное. Гарри влетел в апартаменты Кейт, но дверь в ее личные покои была крепко заперта даже для него. Тем не менее он слышал крики жены и понимал, что она сильно страдает, отчего его сердце рвалось на части. Обычно спокойная, полная достоинства, Кейт забывала себя.

А потом… тишина. Крики прекратились. Не знать, что случилось, было мукой.

Прошла целая вечность, наконец появилась какая-то женщина, она несла в руках нечто завернутое в белые пеленки. Гарри ахнул – его сын, наконец-то, но потом взглянул ей в лицо. Она плакала. В панике Гарри протянул руку, откинул уголок ткани и в ужасе отшатнулся при виде крошечного серого трупика с не до конца сформированными ручками и некрасивыми синеватыми венами на лысой головке. Это была девочка.

– Уберите ее! – прохрипел король, прикрыв маленькое личико и подавляя душившие его слезы.