По моей могиле кто-то ходил

По-прежнему склонившись над ней, он игриво потерся кончиком своего носа об ее нос. Так Франк раньше будил ее. Она же открывала глаза, уже пьяная от его горячего тела, от его мужского запаха. Вытаскивая руки из-под одеяла, Лиза обнимала голый торс своего любовника. Да, раньше...

– Лучше всего, – сказал Франк, – начать с самого начала. Ты увидишь, как это легко.

– Но, Франк, я не понимаю тебя...

– Меня арестовывают в Гамбурге, – спокойно и даже весело начал он. – Меня арестовывают за груз наркотиков и еще дымящийся револьвер. Ты же, дорогая, в это время пребываешь в Париже...

Он замолчал, устало опустил веки и вздохнул:

– Теперь продолжай ты, я слушаю!

Лиза выпрямилась.

– Нет, Франк! – с пылом произнесла она. – Нет, я не согласна. Ты не имеешь права быть несправедливым до такой степени. Ты свободен уже несколько минут. Свободен, Франк! И вместо того, чтобы наслаждаться вновь обретенной свободой, ты хочешь знать, как я распоряжалась своей свободой. Это...

Она запнулась в поисках нужного слова: оно должно быть точным, но не шокировать его.

– Это бесчестно, – сказала она, выдерживая ясный взгляд своего любовника.

На губах Франка по-прежнему блуждала ужасная улыбка.

– Меня арестовывают в Гамбурге, – снова завел он, – а ты в это время находишься в Париже... Ну же, давай, начинай!

Лиза чувствовала, что эта непреклонная воля ломит ее сопротивление.

– Ну что ты хочешь услышать от меня! Я описывала тебе всю свою жизнь, день за днем, целые пять лет! Что тебе еще нужно?

– Когда ты писала мне, я не сидел напротив тебя, чтобы не дать тебе соврать!

Тумак, которым он наградил ее, мог бы сойти за дружеский, если бы Лизе не стало больно.

– Ну же, милашка, рассказывай!

Лиза скрестила на груди руки. Она ощущала внутри себя глубокую пустоту. Женщина не знала, как реагировать. Восстать или подчиниться? Успокоить его нежностью или яростью?

– Через полчаса, – выдохнула она, – за нами придет корабль, он отвезет нас к спасению.

Она принялась нежно гладить Франка по затылку. Он попытался вывернуться, но Лиза продолжала ласкать его.

– Мы будем спать вместе, – продолжала Лиза, как под гипнозом, – прижавшись друг к другу, как два зверя. А завтра, когда вернется день, Франк, когда он вернется...

Ее взгляд блуждал по темной стеклянной двери; от волнения у нее сжало горло. Проснувшийся Баум подошел поближе и с интересом уставился на них. Затем он что-то прошептал. Лиза кивнула и спросила Франка:

– Знаешь, что он сказал?

Франк отрицательно покачал головой.

– Он сказал, что если женщина кладет свою руку – вот так – мужчине на затылок, то это значит, что она его любит.

Франк решительным жестом убрал руку Лизы со своего затылка, смерив при этом взглядом немца.

– Боже мой, да будешь ли ты говорить! – взорвался он. – Не пытайся заговаривать мне зубы, со мной это не пройдет.

– Говорить?

Она была готова разрыдаться.

– Говорить, чтобы что сказать, Франк?

– Все! У нас полно времени! – ответил он.

Франк был неумолим, как стрелки часов.

– Ты – в Париже, меня в это время арестовывают в Гамбурге... Прошу тебя, умоляю, продолжай...

Притянув ее к себе, он прижался лбом к ее лбу.

– Бедная милая Лиза, – совершенно искренне прошептал он. – Как же я мучаю тебя. Да? Подожди-ка, я помогу тебе... Кто сообщил тебе эту новость?

– Паоло, – с безжизненным видом ответила Лиза.

– Как?

– По телефону.

– Что ты при этом почувствовала?

Она приподняла голову, чтобы взглянуть на него.

– Мне стало холодно.

– А потом?

– Просто холодно.

– Что ты сделала?

– Я позвонила Мадлен: ее муж адвокат.

– Что она сказала тебе?

Лиза грустно улыбнулась. Затем, не моргнув и глазом, ответила с некоторым ядом:

– Она сказала мне, что я сумасшедшая, раз люблю такого мужчину, как ты.

Он никак не отреагировал, даже не улыбнулся иронично. Его лицо было неподвижным, как маска.

– А ее муж? Что он тебе сказал?

– Что в Германии не существует смертной казни.

И, помолчав, Лиза вздохнула:

– Это стало моей первой радостью.

– Это он направил тебя к Гесслеру?

– Он перезвонил мне немного позже. За это время он выяснил, что в Гамбурге Гесслер считается лучшим адвокатом по уголовным делам. Я сразу же направила ему телеграмму.

– А потом?

– Я села в самолет.

Вопросы Франка напоминали щелканье метронома. С механическим холодом они отсчитывали ритм драмы.

– Я встретила Гесслера и сказала ему, что тебя нужно спасти любой ценой.

– И что же ответил тебе этот милый адвокат?

– Что нельзя спасти человека, убившего полицейского, ни в одной стране мира это невозможно.

– У него дома мещанская обстановка? – внезапно спросил Франк.

Лиза удивилась.

– Почему?

– К тому же, по-немецки мещанская, а? – хихикнул Франк. – Все тяжелое, весит никак не меньше тонны, уж представляю себе!

Баум, продолжавший смотреть на них, вдруг обратился к Лизе. Вид при этом у него был несколько взволнованный.

– Что еще ему нужно? – нетерпеливо спросил Франк.

– Он спрашивает, почему ты не целуешь меня, как целуют французские мужчины.

– Ну что за м...к! – отозвался молодой человек.