По моим правилам

Странно было слышать комплименты от незнакомого человека. Я даже, можно так сказать, была в шоке. Меня давно никто не хвалил просто за то, какая я есть.

– Так, а теперь давай решим вопрос с токсикозом. Получилось поесть?

Тут все было печально. Отрицательно покачала головой. Еда отправилась в холодильник, а меня едва не вывернуло при попытке что-то в себя затолкать, в чем я честно призналась.

– Ничего. Такое бывает. Мы обязательно подберём тебе питание. Не переживай. А пока…

Дверь в палату открылась. Ну кто еще может зайти без стука? Только Самсонов, нагруженный всякими пакетами. Я рот открыла от удивления, а доктор нахмурилась.

– Михаил, вы бы хоть постучались.

Они уже, кажется, знакомы. Меня это немного смутило. Зато при виде хмурого Миши стало так тепло… Он, не улыбаясь, ответил:

– Руки заняты были. Она поела?

Немного задело, что вопрос был адресован не мне. Словно у них с врачом заговор какой. Но я отмела эту мысль. Кажется, я слишком много думаю… Надо проще быть.

– Нет, но…

Вместо ответа Миша полез в один из пакетов, из которого достал что-то. Шуршание, и всю комнату заполнил восхитительный запах драников. Желудок едва сальто не сделал от радости и предвкушения! Врач хотела было возмутиться, но, наткнувшись на мой радостный взгляд, осеклась.

И тут произошло то, что и предположить странно было. Миша, глядя на меня, улыбнулся и сказал:

– Приятного аппетита.

Глава 38. Рита

Второй день в больнице закончился. Я лежала на кровати и улыбалась. Впервые с тех времен, как узнала, что беременна, на душе было спокойно. Ну как спокойно… Просто хорошо.

Решила отпустить все в моменте, потому что надоело бояться. Внутренний голос подсказывал, что это просто в организм стали поступать живительные вещества.

Драники оказались настолько кстати, что сложно представить. Но даже не они, а его теплый взгляд, пока я за обе щеки уплетала лакомство, вот что повышало мое настроение в сто тысяч раз.

За картофельными оладьями в ход пошел и завтрак. Я наелась до отвала и в кои-то веки чувствовала себя нормально. Даже доктор порадовалась и вообще ни слова не сказала насчет вредной пищи.

Она лишь поблагодарила Мишу и намекнула, что, возможно, таскать мне драники пока придется чаще. Раз в день минимум. Самсонов заверил ее, что справится.

Я словно в параллельную реальность попала. Ту, где окружена заботой и вниманием, а Самсонов носит мне драники, чтобы я победила токсикоз. Да вот только, походу, это правда.

Но, как водится, в каждой сказке про Золушку есть свой плохой герой. И если там это мачеха, то в моей жизни – собственная мать. К слову, она все-таки решила выйти на связь и некоторые время отчаянно бомбардировала мой телефон.

В момент особо яростных атак, когда мобильник от бесконечной вибрации едва ли не падал на пол, мы с Мишей как раз остались наедине. Напряжение от молчания усиливалось раздражающим жужжанием.

Я отводила взгляд, не зная, что сказать, а вот Миша хмурился. Хотя он всегда хмурился, да только в этот раз, судя по всему, не выдержал и схватил мой мобильный.

Я тут же потянула руку за ним, но споткнулась о его взгляд. На экране высвечивалось лицо матери. Не собирается же он говорить с ней? Да она его сожрет с потрохами!

Но Миша уже подносил телефон к уху и невозмутимым, хотя и полным скрытой злости, голосом сказал:

– Я, кажется, попросил вас к психиатру записаться? Что вы ей названиваете? Жива. Не совсем здорова, вашими стараниями в том числе. Про ребенка не ваше дело, для вас его не существует. Да мне пофиг, что вы там сделать собираетесь. Ей уже есть восемнадцать. Сама решит. И вам не хворать.

Повисшее молчание стало апогеем моего удивления. Я никогда не слышала, чтобы с мамой кто-то так разговаривал. Я, например, на такое бы никогда не решилась. Да я и не решилась.

Как я из дома-то ушла, до сих остается для меня загадкой… Тем не менее, судя по всему, Самсонов, пока я валялась в отключке, успел все и даже больше:

– Ты встречался с моей мамой?

При слове мама его лицо стало чернее ночи. Он был колючий, странный, такой холодный. Но при этом запомнил, что я кайфовала от драников едва ли не в единственную нашу очную встречу. Как же все сложно…

– Встречался. Поэтому я настаиваю, чтобы ты жила в другом месте.

Его слова сочились чем-то странным. Вроде бы злостью, но направлена она была не на меня. А на некогда самого близкого мне человека. Стыд подкатил к горлу.

Даже, по сути, совершенно посторонний человек все понимает. Понимает и видит, как рухнули наши с мамой отношения. Мне стыдно! Мне безумно стыдно, что я лишена тепла и ласки, лишена ее поддержки.

Его рука внезапно накрыла мою, и я вздрогнула, отдергивая ее. Он отпустил. Мурашки прошлись от места касания прямо в сердце. Но я еще не готова, я вообще не готова.

– Я хочу, чтобы ты смогла выносить малыша и была здорова. Нашей дочери нужна сильная и ресурсная мама. Ты справишься, поняла?

Он говорил, а я, как завороженная, смотрела на него во все глаза. Смотрела и верила, верила в себя только на основе его слов. Как там это в психологии называется? Зависимость?