По морям, по волнам (СИ)

— Младший дознаватель отпросился у меня вчера на неделю в Тиберий. А на это время поручил мне своего арестанта. Я бы поспешил на его месте — помрёт мальчишка-то, всё-таки из властителей, отпеть бы надо.

— Вот уж беду нашли, — говорил тюремный эскулап, обладающий, вследствие своей профессии, определенной толикой вольнодумства. Господь бог наш, зная, чей он сын, проследит и не отправит парнишку в ад.

Они смеялись над этой шуткой, пока, бутылка, не опустела, и друзья не решили ложиться спать.

— До утра! — решила комендатура.

— А за ним приедут-то во сколько? — зевнув спросил тюремщик.

— Да не раньше полудня-то.

— Поставить караульного у этого… Тела?

— Зачем? Спать пошли. Куда он денется-то?

Наступила полная мёртвая тишина, свойственная погосту и тюрьмам. И вот тогда кто-то медленно приоткрыл внутреннюю дверь, и двое проникли в камеру.

На слежавшемся от времени и сырости тюфяке, в серой дымке начинающегося летнего рассвета, проникающей сквозь узкие решётки оконца, лежала мешковина в пятнах бурого цвета, под которой с трудом можно было рассмотреть неподвижное тело.

Две фигуры склонились над ним, раздался слабый стон. И, сквозь пелену забытья, Ден услышал голос Боба:

— Тихо-тихо, мальчик. Всё. Уже всё закончилось. Потерпи чуть-чуть.

Сидя на прохладных после ночи камнях часовой, каким-то своим третьим чувством рассмотрел со стороны лестницы силуэт.

— Эй, кто шляется? — ворчливо спросил он, не сомневаясь, что это не спится его сменщику.

— Это я, — услышал он тихий ответ Теодора по-итальянски.

— Это ты, Хуан?

— Да, это я! Но у меня совсем другое имя, — услышал он.

— Как это? — не понял монах-охранник.

— Бывает, — ответил Гризли.

Тюремщик, застигнутый врасплох, не успев издать и звука, перелетел через низкий парапет и камнем упал в воду, едва не свалившись в баркас, подплывший к самой стене. В тяжёлой кожаной одежде, с медными бляхами, он сразу же пошёл ко дну, избавив людей Станислава от дальнейших хлопот.

— Тс!.. — прошептал Боб ожидавшим внизу людям. — Без шума, уже всё.

— Не всё, — услышали скрип тугой древесины люди.

— Не всё, — усилившийся звук повторился. — Ждааать!

Двое молча постояли в темноте ещё несколько минут, наблюдая за светлячками, роившимися над рододендронами, затем, как бы нехотя, неспешно, проскользнули на свои места в баркасе и, наконец, беглецы отчалили…

Утром жители Тиберия проснулись раньше обычного. Старый памятник искусства — портовая тюрьма восточного следственного управления Триумвирата с грохотом скатывающихся в море камней внезапно рухнула. Когда осела пыль, оказалось, что косогор и вся прибрежная зона покрыты буйной южной растительностью. От тысячелетней каменной кладки не осталось даже следа…

***

Берег родной Бритландии растаял в туманной дали. В прекрасном расположении духа Его Высочество герцог Ампл соизволил отправиться к себе в каюту, насвистывая незатейливый мотив песенки портовых грузчиков. Прислуга и моряки вздрагивали, а он, казалось, не замечая, улыбался в такт ритма стишка. Он был спокоен и уверен в себе. За время путешествия он выучит сиамское наречие. Решение посвятить занятиям ежедневно, не менее трёх часов, позволит ему свободно общаться с туземцами.

Но уже утром несносный Коль Вудро, (ботаник экспедиции), ввинчивался острым шурупом в его сознание, не давая постичь тонкости сиамских деепричастий. Он болтал, без умолку, пытаясь рассказать о каких-то мостах, пушках, чиновниках, картах и прочей неинтересной Рене мишуре. Даже умеренная грубость, которую смог позволить себе герцог в обращении с низким сословием, не отвадила болтуна.

… По утрам и вечерами к нему подходила тенью прекрасная Маргарет. И он стоял рядом с ней, любуясь её величием… Ему снились странные сны. И он делился ими с графиней. Она смотрела на него и тихо шептала:

— Ничего, все нормально, надо успеть… Успеть…

Глава 22

Иногда, день начинается с подарка — чудесного утра, когда ты бодро и весело выскакиваешь из корзины и бежишь за лучом солнца на свежий воздух!

В такие моменты исчезают любые сомнения в правильности совершаемых поступков, и я решаю провести утреннюю инспекцию корабельного трюма. Там, в тиши и сумраке кладовых, всегда можно провести ревизию и нагнать ужаса на кого-нибудь небольшого и юркого.

Этот день тоже начался чудесно и проходил под лозунгом: "Удачной тебе охоты, Рамзес!". Поясню: если в трюме шляется пират, (а я не люблю эту категорию двуногих), да если он ещё и с бутылкой, то производимый им шум похож на шум камнепада и водопада одновременно. Естественно, в этом случае разбегается всё живое вокруг, и охота сорвана! Поэтому только утром охота может удаваться! Утром не шляется никто.

Неторопливо обследуя этот непривычно тихий мир моих мечтаний, я следовал по знакомому мне с детства маршруту к загончику в самом конце трюма. В нем по утрам совершали променад мои милашки.

Хочу заметить всем, какие необыкновенные виражи в эволюции позволяет себе наша мать-природа. Перед нами — птица. Не летает. Любит есть. Хорошо набирает вес. Быстро превращается в инкубатор для производства яиц и издаёт милые моему сердцу кудахчущие звуки.