По морю прочь

Вирджиния Вулф с детства хотела быть писателем, и все же ее первый роман «По морю прочь» вышел в свет, когда автору исполнилось уже тридцать три года. К этому моменту у нее за плечами был долгий период усердного ученичества. Свидетельством тому – дневники, которые Вирджиния вела с перерывами с 1897 по 1909 г., изданные в 1990 г. под весьма уместным заглавием – «Страстная ученица». Многие страницы – не просто ежедневные записи, но явные пробы пера, литературные упражнения. Первыми опубликованными работами Вирджинии Вулф стали рецензии на книги, с 1904 по 1913 г. она напечатала их более ста пятидесяти, по большей части анонимно. В 1906 г. она написала четыре рассказа, которые были изданы лишь через много лет после ее смерти, но, по крайней мере, один, самый длинный из них – «Дневник госпожи Джоан Мартин», – весьма сложен и глубок по мысли.

Когда Вирджиния умерла, результаты ее литературных трудов казались довольно скромными: девять романов, одна небольшая книга рассказов, две биографии, два феминистских памфлета и два сборника эссе. Лишь в последние тридцать лет стало возможным оценить весь размах ее творчества – после того как были опубликованы шесть томов ее писем, шесть томов дневников и шесть томов эссе. Но даже они не вполне показывают, насколько упорно она трудилась. Леонард Вулф пишет: «Каждую газетную статью Вирджиния Вулф переписывала по нескольку раз» («Смерть ночной бабочки» и другие эссе», От редактора). Он же сообщает, что после их свадьбы в августе 1912 г. «Вирджиния переписывала последние главы романа «По морю прочь» в десятый, а может быть, и в двадцатый раз» (Леонард Вулф. Начиная сначала: Автобиография за 1911–1918 гг.). Твердая решимость Вирджинии Вулф выразить именно то, что ей хотелось, и объясняет задержки в публикации ее произведений.

Язык романа «По морю прочь» изящен и точен, в нем нет никакой чрезмерности. Однако каждая фраза, каждое слово невероятно насыщенны, богаты мыслями, как сознательными, так и бессознательными. Что именно введено сознательно, а что бессознательно, нам уже никогда не узнать. Некоторые критики ухватывались за подозрения Хелен Эмброуз по адресу отца Рэчел: «Она подозревала его в тайных жестокостях по отношению к дочери, так же как с давних пор подозревала, что он тиранил свою жену», видя в этих строках подтверждение того, что Вулф в детстве подвергалась сексуальным домогательствам. Возможно, этот вывод слишком смел. Однако возьмем другой пример: патриотизм Дэллоуэев изображается с явным сатирическим оттенком («Вы рады, что вы англичанка?» – спросила миссис Дэллоуэй»), а картина, нарисованная в конце 4-й главы, сквозит критикой империализма:

«Она [Кларисса Дэллоуэй] заметила два зловещих серых судна с низкой посадкой, лишенные всякой внешней оснастки, отчего они казались лысыми. Корабли шли близко один за другим и были похожи на безглазых хищников в поисках добычи».

Иногда, впрочем, неясно, какого эффекта хочет добиться Вулф, примером тому – первый абзац романа: «По узким улицам, ведущим от Стрэнда к Набережной, не стоит ходить под руку. Если вы все-таки от этого не удержитесь, встречным клеркам придется прыгать в лужи, а молоденькие машинистки станут нетерпеливо топтаться у вас за спиной. На лондонских мостовых красоту никто не ценит, но необычность не проходит даром, поэтому там лучше не быть слишком высоким, не носить долгополый синий плащ и не размахивать в воздухе левой рукой».