По направлению к Рихтеру

Вот Софроницкий — он любил дома сидеть, в последние годы стал почти затворником. О Лилиной — жене Станиславского — рассказывали, что домоседка была страшная. Актриса от Бога, но география ее не беспокоила. Я же чуть что — сразу на колеса! Как и Гоголь… Тот просто бесился без передвижений.

У меня скоро в Риме концерт. А я не знаю… Не самолетом же лететь — это так неинтересно. Ничего не видно!

Елена Сергеевна, «Маргарита», рассказывала, что Булгаков не сразу решил, что Мастер, Маргарита и Азазелло полетят над Москвой на конях. Сначала он думал о разных фантастических существах. Под впечатлением от работы в Большом театре — там шел балет «Сильфида». Попросил Елену Сергеевну собрать сведения о сильфах и сильфидах. Вот, что она сообщила Булгакову: «Те качества, которые отличают талантливых людей, происходят от их связи с сильфами. Но они плохо действуют на нервную систему».

Дальше пока не знаю… Третья часть трио — зарисовка Гоголя «Ночи на вилле» ^[74]. В Риме умирает его друг — граф Виельгорский. Шостакович скорбит по Ивану Ивановичу Соллертинскому ^[75]… Вообще, фигуры Гоголя и Шостаковича чем-то близки. Не зря Шостакович написал две оперы на сюжеты Гоголя!

После того, как я нашел в Альтовой сонате тему из «Игроков», решил посмотреть эту оперу ^[76]. Она показалась еще интересней «Носа»! Жаль, что кто-то остановил Шостаковича. Ну и что, что не было либретто? У Даргомыжского не было ^[77]… Наверное, кто-то из друзей и остановил.

Про финал трио трудно говорить. Если продолжать «линию Гоголя», то совершенно ясно: он сжигает свои рукописи. Просит слугу молиться, молится сам. Исступленно.

С какой радостью я уничтожил бы свои записи! Почти все… Оставил бы не больше десяти. Старые мне все не нравятся. Только концерты Листа — хорошо, соната Листа (пиратская), концерт Шопена (ведь тоже пиратский!) и может быть… «Джинны» — но это не из-за меня — из-за Кондрашина ^[78]! Вы что-то просите? Шестую сонату Скрябина? Пожалуйста, оставляйте, только надо фальшивые ноты исправить. Кто это будет делать? Скрябин? А как быть с кашлем? Назойливый, в самых неподходящих местах. А ведь лето стояло…

Что вам еще оставить? «Бабочки» ^[79]? (Удивленное, кислое лицо).Ну, что ж, давайте торговаться.

Из последних записей — хорошо прелюдии Шопена из Японии, две пьесы Шумана «Ночью» и «Сновидения», его же новеллетты. Да, и концерт Грига! Все!!! В остальном — где-нибудь да есть брак. Когда буду уничтожать, молиться и не подумаю.

Трио кончается страшно: умирающий произносит свои последние слова. Эти слова очень важны, они почти все говорят о человеке.

Гоголь попросил лестницу.

Мои слова, конечно, никто не услышит.

Но надо ли думать о трио? Пусть обращаются к Гаврилову… И с Гоголем — это только догадки. Может, за этим трио стоит вовсе и не Гоголь, а… Пикассо?

Об Италии тоже лучше не думать. Когда должен быть концерт? Ну, вот так всегда: не буду успевать и полечу самолетом.

XI. «Мимолетность» № 21

По этим маршрутам Рихтер чаще всего попадал в Европу. Основной маршрут — через Минск, Брест и Польшу. «Запасной» — через Киев, Западную Украину и Прагу. По дороге останавливался в самых маленьких городах — в Чернигове, Бобруйске, Молодечно… Не упускал случая поиграть в какой-нибудь новой «дыре». «Почему вы так неуважительно — «дыра»? Да, город N. действительно похож на «дыру». Одна длинная улица… (И неподражаемый свист). Но ведь люди там очень хорошие. Они не виноваты, что здесь родились. У них есть корова, а у вас нет».

Мы направлялись в Киев. Митя Дорлиак довозил нас до Брянска. Там по плану должна была встречать машина Киевской филармонии.

Выехали рано. Заняв привычное переднее сидение, Рихтер дремал не больше получаса, остальное время, почти не шелохнувшись, следил за дорогой: «Вот хороший город. В следующий раз я буду здесь играть. И совсем не дыра!»

В Киеве я играл много — больше только в Москве и Ленинграде. У меня там есть настроение играть. Но вкус у них… избирательный. Что-то нравится, а что-то… например, Прокофьев. Ни Вторую сонату, ни Седьмую они так и не переварили.