По нью-йоркскому времени

Вскоре Алексей уже был уверен в том, что своего мужа она не любит. Кто спорит, ее муж – порядочный человек, работает с утра до вечера в солидной фирме, делает карьеру. У него свой дом, машина. Денег для Лизы не жалеет, в азартные игры не играет, в стриптиз-клубы для джентльменов не ходит. Словом, о такой американской партии можно было только мечтать...

Все это Лиза повторяла не раз. Но, перечислив все достоинства своего чудесного мужа, умолкала и грустно улыбалась.

...А под Рождество Нью-Йорк, заснеженный и холодный, затопили огни. Ветер гнал поземку по асфальту, с синеватых пушистых елок осыпался снег. Все куда-то спешили, и румянец играл на щеках, и хрустели плотной бумагой пакеты с подарками.

Лиза впервые вошла к Алексею в дом, раскрасневшаяся от мороза. Когда он помогал ей снять пальто, слегка наклонила голову и как-то странно взглянула на него из-под длинных ресниц. Алексей ощутил томительную дрожь в кончиках пальцев, и холодная волна прокатилась по его животу.

Лиза прошла в комнату. Остановилась у стены, где висел его портрет.

– Это рисовал Акоп, правда?

– Да.

– Мне не нравится, как он пишет портреты. Вычурно, манерно.  

– А как нужно?

– Нужно просто. 

Она обернулась к нему. Одним движением сняла с себя платье. Осталась в белой шелковой рубашке с глубоким вырезом. И в ложбинке между грудей поблескивал крестик.

…Ночью он проснулся и обнял рукой холодную пустоту. 

Лиза сидела в кухне, набросив на плечи шерстяной плед. Увидев его, отвернулась. Алексей приблизился к ней, хотел обнять. Поднял было руки.

– Не надо, – она отпрянула от него, как от чужого.

– Что случилось? – спросил он неестественно спокойно, закурил и сел напротив.

За окном завывал ветер. Сквозь щель в металлической раме пробивалась струйка морозного воздуха.

– Я не должна была к тебе приходить. 

– Почему?

– Это никому не нужно. 

          Он сделал еще одну затяжку, прежде чем спросить о главном.

          – Я тебя не люблю, – сказала она тихо.

          Губы ее, сухие и жесткие. Бесчувственные. Холодные. Поцеловать бы…

– Ладно. Идем спать, – встала и, кутаясь в плед, пошла в комнату.

А он еще долго сидел один. Курил. Слушал вьюгу.

          Утром она ушла.

….…………...................................................................................................

Потом Алексей не раз поджидал ее у дома, но так и не встретил. Звонил ей домой, но чей-то мужской голос неприветливо отвечал, что Лизы дома нет, и когда вернется – неизвестно. Разыскивал ее в залах Метрополитен музея. Надоедал расспросами Акопу.

Зимою аллея художников в Центральном парке пуста. Холодно. Художники перебиваются редкими заказами, кто-то пытается создать вечное, кто-то занимает деньги, поглядывая то на календарь, то в окно, где виднеется лишь клочок хмурого неба.

Но Алексей был уверен: если Лиза не уехала из Нью-Йорка, рано или поздно он ее найдет. Нью-Йорк – самая большая в мире деревня. Тем более русский Нью-Йорк. Кто-нибудь – случайный русский таксист, или парикмахер, или журналист – упомянет имя приятеля или клиента, напишет статью, пожалуется на босса, который обязательно окажется твоим знакомым, а то и родственником.     

          ...Она стояла за стойкой в баре «Голливуд». В зале висел смрад от дешевых сигарет. Музыкальный автомат сверкал лампочками. Лиза в ядовито-красной блузке с глубоким вырезом варила кофе.   

          Сердце Алексея возликовало.

          – Как ты меня нашел? – спросила она.

          – Мне знакомая официантка сказала, она работает в похожем итальянском баре на соседней улице.  

          Лиза почему-то смутилась. Алексей смотрел на нее, не зная, что сказать: свисающие локоны, стрелки у глаз, яркая помада на губах. И за всей этой пошловатой бутафорией он вдруг увидел другую Лизу – ночью сидевшую у него в кухне.

          – Лыза, водку и кофе-эспрессо! – гаркнул какой-то мужик.

– Алеша, мне нужно идти. Подожди меня, моя смена скоро заканчивается, – попросила она.

Через полчаса она вышла из бара, села в его машину. Достав салфетку, стерла с губ помаду. Брезгливо поморщилась и выбросила салфетку в окно.    

          – Утомили они меня сегодня. Извини, Алеша. Так было нужно.

          – Кому?

– Мне.

          Он завел двигатель. Вспомнил, что дома осталось полбутылки вина.

          – Я к тебе не поеду, – сказала она твердо. – Отвези меня домой.

          Она ушла от мужа. Снимает квартирку-«голубятню». Пока зима, устроилась официанткой в баре. Все это она рассказывала, пока ехали.

– Эти итальянцы – деревенщина из Сицилии, но ведут себя, как настоящие пижоны. Когда играют в карты, подзывают меня, чтобы я снимала с колоды, и за это платят «сеньорите» по десять баксов.

          Машина остановилась около ее дома.

– Все, спасибо, я побежала, – Лиза взяла сумочку.

          – Хочешь, я одолжу тебе денег? Вернешь, когда сможешь, – предложил он. 

          Она на миг нахмурилась. Посмотрела на него с любопытством, даже ласково: 

– Нет, Алеша. Я постараюсь справиться сама. И, пожалуйста, не приходи больше в ту забегаловку. Не хочу, чтобы ты меня видел там.

          – А где? Когда?

– Попозже. Мне нужно какое-то время побыть одной.

ГЛАВА  ШЕСТАЯ

1