По обе стороны экватора

Главными темами бесед в «Лузитании» были футбол, погода и карнавал. Футбол — потому что это вообще главная национальная тема, о которой с одинаково бурной страстью спорят и в министерских кабинетах, и в бараках Санта-Марты. Что касается погоды, то эта тема в Бразилии уже не столь общепринята. Жильцов здания «Шопен» капризы погоды волнуют только с точки зрения перспектив отдыха в субботу и воскресенье: будет погода, можно отправляться на пляж. Обещаны дожди — в этом случае планируется дружеское застолье где-нибудь в «Антониос» или «Фиорентине». Совсем иное дело — обитатели Санта-Марты, которой повторяющиеся каждую зиму в январе — феврале немилосердные тропические ливни наносят тяжелый урон. В шестьдесят седьмом году, помнится, ливни были особенно жестокими. В соседнем с Ботафого квартале Ларанжейрас потоки воды повлекли гигантский оползень, похоронивший несколько особняков и пятиэтажное здание на улице Белисарио Тавора. Из нескольких десятков жителей спаслись пятеро. А тела большинства даже не смогли откопать. Поэтому в «Лузитании» о погоде говорили много, но в основном летом, когда Санта-Марта засыпала по вечерам с мыслью о том: «А все ли из нас проснутся утром в добром здравии и на своих постелях?»

А карнавал был в ботекине «Лузитания» столь же популярной темой, как и футбол. Потому, во-первых, что в Бразилии в любом месте, где собираются больше трех человек, разговор рано или поздно зайдет о карнавале. И потому, во-вторых, что почти все обитатели Санта-Марты участвовали в одной из самых известных в Рио школ самбы, которая вот уже два с лишним десятилетия существовала в этой фавеле и называлась «Академикос де Санта-Марта», то есть «Академики из Санта-Марты». Естественно, для большинства «академиков» «Лузитания» была любимым местом встречи, и за стойкой Старого Педро собирались по вечерам многие самые известные фигуры этого странного и романтического мира, именуемого «школа самбы». Каждый из них достоин не только упоминаний в этих моих записках-воспоминаниях, но и подробного рассказа. Даже отдельной книги. Но, увы, такое предприятие мне не по силам, поэтому ограничусь лишь беглым перечислением некоторых наиболее ярких звезд Санта-Марты и завсегдатаев «Лузитании», с которыми удалось познакомиться, а иногда даже и подружиться, чем я особенно горжусь. И эта гордость понятна и оправданна, если учесть, что для них я был чужак, иностранец, «сеньор доктор». Тем приятнее сознавать, что этот «чужак» смог в какой-то степени завоевать их доверие и даже дружбу, что при появлении русского журналиста в «Лузитании» никогда не смолкали споры и никогда не отворачивались лица. И именно с помощью этих людей мне удалось войти в мир карнавала, постичь его законы, проникнуться его атмосферой и даже заболеть обычной для каждого бразильца, но неведомой для «сеньоров докторов» предкарнавальной лихорадкой и жадным ожиданием победы. Потому что нет в жизни бразильца (я имею в виду подавляющее большинство простых сынов этой земли) большей радости, чем победа на карнавале, и нет большего горя, чем неудача их школы самбы.

…Чувствую, что читатель уже начинает постепенно раздражаться: из-за обилия не совсем понятных терминов, необъясненных названий и имен. И предвижу раздраженные, но вполне закономерные вопросы. Что означает, например, «победа на карнавале»? Разве карнавал — это спортивное состязание? Или, к примеру, что такое «школа самбы»? Вуз или учебное заведение низшего звена?

Да, читатель, вы правы: прежде чем представить вам «академиков» из Санта-Марты и рассказать о трагедии, которая потрясла их и раскрыла всю сложность, драматизм и полифонию человеческих отношений в мире бразильской фавелы, необходимо сделать некоторые пояснения. Они помогут войти в курс дела, освоить и понять специальную терминологию, без которой просто невозможно продолжать рассказ. Словом, предлагаю вам небольшой информационный экскурс в историю и теорию бразильского карнавала. «Истории», впрочем, будет не очень много. А теории — и того меньше.

Опустим описание карнавала столетней давности, участники которого развлекались в основном обрызгиванием друг друга водой, случалось, не слишком чистой. Не будем вдаваться в детали карнавальных шествий начала XX века, чинно двигавшихся под мелодичные звуки вальсов и полек по узенькой улочке Оувидор в центре Рио. Пускай седовласые поэты и восторженные почитатели старины, с умилением смахивая слезу, вспоминают увитые белыми лентами экипажи, с барышнями в кринолинах и кружевах, осыпающими серпантином и конфетти напомаженных гимназистов. Нас интересует лишь последний этап многовековой истории карнавала, начинающийся в середине 20-х годов нашего века после возникновения печально знаменитых фавел и рождения школ самбы.