По образу и подобию

Ксения вздохнула удовлетворенно, что так хорошо во всем разобралась, и свернула на бульвар. На часах все еще не было двенадцати, опять придется сидеть на лавке, опять надо делать выражение лица, как будто ты просто так отдыхаешь и никуда не спешишь и вообще прекрасная незнакомка. Спешить-то ей и, правда, было некуда, но убивать время тоже нелегкое дело, особенно когда нет денег, с деньгами-то она нашла бы чем заняться. Нет, как это некоторые люди устраиваются, что все у них есть — мужья, квартиры, деньги, интересно, как это им удается? А впрочем, плевала она на все! Зато у нее есть то, чего нет почти ни у кого, — свобода, она свободна и поступает так, как ей вздумается, и сейчас она завалится к Верке, и они целый день будут пить кофе, слушать музыку и валять дурака. С Верки как раз и началась эта удивительная и свободная жизнь Ксении, до тех пор ничем не примечательная, даже в детдоме она никогда не жила, в детдоме жила Верка, а Ксения только приходила к ней в гости. И мама у Ксении была неплохая, отзывчивая, и обеспечивала нормально. Вот чего у нее не было, так это отца, ни в Красноярске, и нигде, и никогда, ни пьющего, ни трезвого, вот это она как раз выдумала напропалую, и деньги ей были в общем-то ни к чему, совсем о другом она мечтала, хотелось жить интересно, чтоб что-нибудь происходило. И никаким бухгалтером она в жизни не была, легко сказать — бухгалтер, это же учиться сколько надо, и все сплошная математика, с которой у Ксении всегда были нелады, все восемь лет, которые она выдержала в школе. Потом работала на стройке, и в магазине, и в парикмахерской пол мела… Где она только не работала! Потом даже пришлось трудовую книжку потерять, были от нее одни неприятности. И лет ей было вовсе не двадцать пять, как она врала Жорику, а девятнадцать, это она прибавила для солидности, а он, дурак, поверил. И ничего ей не нужно было от этого Жорика, кроме человеческого отношения, но разве он поймет? Умный-умный, а дурак, насмешливо думала Ксения, такие девушки, как она, может быть, тоже не каждый день попадаются… Ну все, теперь пора, уже можно к Верке. Ксения поднялась, потянулась со вкусом, без стеснения, теперь уж она уходит, плевать, что они подумают, а впереди целый день удовольствий до самого вечера. И, пританцовывая, чуть не вприпрыжку, поскакала она к метро.

Верка Ермакова первая уехала из их поселка больше года назад поступать в театральный институт. Верка была самая красивая из них, правда, больше не на лицо, а на фигуру, хотя и лицо у нее тоже ничего, смазливенькое. Но самое главное, конечно, это то, что у Верки были связи, один знакомый режиссер, который сказал, что запросто ее устроит, куда она захочет, в институт или сниматься в кино на второстепенные роли. Девчонки собирались вечерами, горячо все обсуждали, спорили, выйдет, не выйдет, и решили так, что, конечно, будет это все не бесплатно, придется Верке с этим типом пожить, но поскольку в высшие сферы иначе не пробиться, то в конце концов плевать, тем более что вообще ей этот режиссер нравился, хоть и не очень молодой дядечка, но симпатичный, и одет по моде, и денег, наверное, навалом, и занудничать зря не будет, у них там это просто. Так она и поехала. Без Верки в поселке была дикая скука. Девчонки ждали известий, исходя любопытством и завистью. Наконец Верка написала: она поступила, правда, не в театральный, а в студию народного танца при каком-то Доме культуры, из этой студии, оказывается, вышла куча талантов, и вообще ей всегда нравилась хореография, она и в детдоме танцевала, так что все хорошо, просто замечательно. Про режиссера она не писала ничего и адреса обратного не дала, но так было даже интереснее, оставался простор для фантазии. Вечером девчонки собрались на кухне. Поужинали, судили и рядили, как там Верка, решили, раз ничего не написала, значит, уж точно с этим режиссером что-то есть, она такая, любит темнить. Ксения сказала: «Это нечестно, раз был уговор в кино, то и устраивал бы в кино». Лично ей хореография совсем не нравилась, но все же и она соглашалась, главное дело — устроиться в Москве, сразу все не бывает, а потом… потом и они к ней приедут, они такую клятву дали — держаться вместе.

— А может, в нее, девочки, там еще иностранец какой-нибудь влюбится, таких красавиц, как Верка, тоже не на каждом углу встретишь…

— И уедет она за границу, в какой-нибудь Париж! Вот смеху-то будет!

— Всех обскачет, Верке это раз плюнуть…