По образу и подобию (СИ)

— Вот как ты, значит, — лицо Егора Николаевича посерело, — как творить, так герой, а как отвечать, так в кусты?

Потом он приблизился к самому лицу Ланаора и что-то ему шепнул.

Что именно, Эриния не разобрала, но сказанное подействовало. Кровь прилила к лицу Ланаора, он поднялся.

— У тебя десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, — сурово припечатал Карпенко.

В ответ Ланаор так сверкнул на Егора Николаевича глазами, что у Эринии даже сердце в пятки свалилось. И тут же радостно вернулось на место, ведь вызывающий жалость Ланаор ей совсем не нравился. Пусть лучше ругается. Даже если на нее.

* * *

Порты Акатона горели.

Это было и красиво, и страшно одновременно.

Разве можно было пропустить такое зрелище?

Пообещав Ланаору находиться при Великом Магистре, Эриния все же не сдержалась. Да и в самом деле, что ей делать в этом скучном доме, если в Акатоне теперь творится такое? Тем более, что наставнику все равно не до нее. И Тутелариус почти не выходит из своей комнаты.

А чтобы никто не нервничал и не терял ее, Эриния ловко уложила одежду под одеяло, теперь можно было подумать, будто она спит себе спокойно.

Между прочим, это Ромка ее научил, он и себе так сделал.

И вот теперь они сидели вдвоем на смотровой площадке акатонского маяка и наблюдали за разворачивающейся битвой.

Танларцы напирали, три ариманских корабля пошли на дно, еще один горел. Ромка взахлеб рассказывал, какая бы сейчас была польза от бомбардировщика, весь бой закончился бы за четверть часа. Или, например, если была бы подводная лодка, на каждый корабль по торпеде, и от врага останутся рожки да ножки.

Но у ариманцев не было ни самолетов, ни подводных лодок, потому бой был уже почти проигран.

— Нам пора, — сказала Эриния.

Сначала открыла портал для Ромки, пообещав вернуться при первой возможности, потом попыталась открыть переход в свою комнату в доме Магистра. И не сразу поняла, что перед ней.

— Этого не может быть…

Дом Магистра превратился в пылающие руины.

А Ланаор здесь, в Акатоне. Как хорошо, что она по-прежнему может находить его. Из дымящегося здания выносили какие-то мешки.

— Ты что тут делаешь, немедленно убирайся!

— Великий Магистр в беде!

Больше ничего не надо было объяснять.

В портал следом за Эринией кинулись несколько человек.

Горело правое крыло, именно там находилась спальня Эринии, левое было разрушено мощным взрывом и теперь торчало в небо остатками стен. Огонь тушили и завалы уже разбирали, но рук не хватало.

— Вы в порядке! — радостно закричала Эриния, увидев своего наставника с ведром в руке.

— Живая, бестия! — поставив ведро, старик крепко обнял девочку.

— Что здесь случилось?

— Потом, девочка, потом. Опасность не миновала, спрячься пока в Башне. Это приказ, не просьба.

Старик поднял полное воды ведро и поспешил к группе людей, поливающих пылающий вход. А потом Эриния увидела Ланаора, он шел от левого крыла с Тутелариусом на руках. Кажется, именно ее он искал глазами.

— Эриния, срочно приведи Конерса, — крикнул ей Ланаор.

Легко сказать. Папу Вииттио девочка нашла, но не дома. Оказалось, что пока они с Ромкой были в Акатоне, кто-то разрушил половину Тиильдера. К счастью, не ту, в которой находился дом Коннеров. Да и Карпенко тоже. И теперь папа Виттио помогал раненым. Это было очень страшно.

— Элоя с Лин и няней в подвале, ты можешь увести их в безопасное место?

— Я увела их в Башню. Тебя Ланаор зовет, это очень срочно.

— А здесь не срочно? — Виттио накладывал жгут на то, что осталось от руки перепуганной девушки.

И рядом были еще люди, которые нуждались в помощи. Но папа Виттио был нужен Тутелариусу, девочка бросилась помогать отцу, чтобы он поскорее смог освободиться. «Принеси еще бинтов», — и вот бинты, ей не трудно. «Обезболивающую настойку, в третьем шкафчике от окна, вторая полка. Да не это, ты что, читать разучилась?»

И потом:

— Все, остальное подождет. Пошли.

Дом горел, шлейф дыма поднимался высоко в небо. Тутелариус лежал на земле, рядом на коленях стоял Ланаор, он бережно поддерживал голову старика.

— Я ничего не смогу сделать, — сказал папа Виттио, — эти травмы смертельны.

Не испугавшись огня и шума, верный Торнадо был здесь же. Эринии показалось, будто в свете пожарища отблескивают дорожки слез на лошадиной морде. Но разве кони умеют плакать?

— Но почему он? За что? — спросил Ланаор Конерса.

Конь поднял голову и жалобно заржал.

Эриния хотела подойти к нему и как-то успокоить, но Торнадо словно дикий метнулся в сторону, а потом начал вдруг светиться. Снова заржал, да так пронзительно, что у Эринии дух перехватило. Поднялся на дыбы, и вдруг распахнулись огромные два крыла. Торнадо стал совсем как конь на гербе Таев.

От движения крыльев поднялся ветер. Торнадо оторвался от земли, завис над вершинами деревьев. Потом сделал круг над домом и ярким огоньком метнулся ввысь. Не успела Эриния и глазом моргнуть, как потеряла его среди миллионов других звезд.