По обрывистому пути

По старинным обычаям, после пасхи, на красную горку, в железнодорожной слободке справляли немало свадеб. В этом году самой веселой была свадьба Кирюши с Любой Ютаниной. Жених, вопреки слободским традициям, был не чопорным, невеста, против всяких приличий, не притворялась робкой. Оба были веселы, счастливы, оба смеялись, со смехом поцеловались у церковного алтаря, и до того были видны всем окружающим их согласие и общая радость, что даже завзятые кумушки позабыли обычное на свадьбах занятие — подмечать примету, и ни одна из них после никак не могла припомнить, кто первым ступил на коврик у аналоя — невеста или жених.

— Заодно уж, ребята, становитесь на наши места! — обратился счастливый Кирилл после венчания к своему «шаферу» Илье и к Луше. — Подержу уж венец жениху, отплачу за услугу!

Илья и Луша, поздравлявшие молодых, смутились.

После свадьбы Любка с Кириллом перебрались жить к Луше во двор, вернее — в сад, где была банька, много лет простоявшая в запустении. В ней Лушина мать как-то держала кур, потом была свалена всякая рухлядь: рассохшаяся бочка, бездонные ведра, сломанная кровать, худое корыто — «подарок молодым от золотой рыбки», пошутила Луша.

Ещё тринадцатилетними девчушками, валяясь как-то в траве возле баньки в саду, Любка и Луша мечтали о том, как Люба выйдет замуж и поселится в этой баньке.

Когда Любка призналась Луше, что полюбила Кирилла и что у них решено пожениться, Луша смеясь, спросила:

— Что же, баньку-то нашу помыть, приготовить к свадьбе?

— Ой, Лушка, какая ты молодчина! А я-то все думала, где бы нам поселиться! — обрадованно воскликнула Люба. — И у нас тесновато, а Кирюшка с братишкой да с матерью вот в такусенькой комнатенке ютятся! Эх, банька ты, банька моя! Хоть и старенькая, хоть и маленькая, а все-таки свой уголок!

Дня три баньку чистили, отскребали, мыли, потом побелили, и вот поселились Кирюша с Любой в весеннем саду. Цвели яблони, вишни, в траве золотились одуванчики, а кое-где на забытых, запущенных клумбах из свежей зелени любопытно поглядывали лукавые и веселенькие разноцветные анютины глазки…

Тётя Нюра заходила сюда почти каждый день, принося то от своих кур яичек, то пирог, то густого домашнего варенца, то студню или еще какой-нибудь материнской рукою сготовленной снеди. К молодым забегали младшие братья Любы — Сашка и Колька, приходила и мать Кирюши и брат его Боря, ученик железнодорожного училища, а под праздники или когда выпадали свободные вечера — сходились брат с сестрой Головатовы, иногда забредал Степан Горобцов с Парашей, и с удовольствием проводил свободный вечер в саду Григорий Ютанин.

— Ну и устроились ребятишки, чисто в раю, все цветёт! — приговаривал машинист, любуясь радостным счастьем дочери.

Постоянно приходил сюда и, Илья. Он подолгу сидел, поджидая, не зайдет ли к Любашке Луша. Луша, однако, в последнее время была особенно занята: она готовилась к экзаменам экстерном, не бросая работы в типографии. Илья её видел мельком лишь два раза, заметил, как она исхудала, как извелась и устала. При мысли о ней у него щемило сердце.

Илья считал виноватым себя перед Лушей. Не себя — всю семью Ютаниных, из-за которой так усложнилась Лу-шина жизнь. «А она все простила, все позабыла, и Любке приют дала, и Наташку с Никитой принимает и шутит с ними… Душа!» — взволнованно думал Илья.

2

После выписки Луши из больницы, в конце января, состоялось определение педагогического совета гимназии об ее исключении. По адресу Фотиной педагогический совет решил ограничиться строгим внушением, даже не сбавив балла за поведение. Все же Сима была дочкой известного в городе старого чиновника. Подруги создали Симе ореол принципиальности и уважительным шепотом называли ее «толстовской».

Вопреки увещаниям своей матери, Сима сняла у себя в комнате икону, а на стене над кроватью повесила репродукцию «Тайной вечери» Леонардо да Винчи и портрет Толстого. За это на первом же экзамене закона божьего поп влепил Симе тройку, лишив ее заслуженной золотой медали.

Сима уговорила Лушу сдавать экзамены экстерном, обещая помочь в подготовке.

Лушу экзаменовали строго, «с пристрастием», не поставили ни единой пятерки. И после экзаменов половина девочек демонстративно не явилась на выпускной вечер в гимназию, а на другой день они устроили вечеринку в саду у Фотиных с танцами на гладкой и заново выровненной крокетной площадке.

Вечер этот был прощанием подруг, проучившихся несколько лет вместе. У каждой начиналась своя отдельная жизнь, и хотя они никуда не уезжали из города, новая жизнь тянула каждую из них в свою особую сторону.

Теперь, когда оставалось свободное время, Луше хотелось побольше побыть с Ильей.

В этом городе, где их обоих так многие знали, отношения их складывались совсем не просто. Не то что у Любы е Кирюшей — захотели и поженились! Луша с Ильей оказались бы ни на что не похожей парой. «Образованная», «гимназистка» Луша и Илья — простой слесарь! Не для того же, на самом деле, из последних сил тетка Катерина обучала свою девчонку в гимназии, чтобы выдать за слесаря…