По ошибке (СИ)

В Нью-Йорке художественные выставки редко представляли из себя тихие и спокойные места. Скорее, это было собранием хищных фурий с хорошим фуршетом, чинно-вышагивающими официантами и тарталетками за сорок баксов. Люси ненавидела подобные сборища, чувствуя себя обязанной сохранять привычный облик отчужденной женщины из высшего общества. К ее огромной радости, здесь, в маленьком мирке одного из самых востребованных художников Нью-Йорка, не было ни тарталеток, ни фуршета с пенящимся шампанским. Были мягкие диванчики, приятная мелодия на фоне и стойкий аромат какао и апельсинов.

Все здесь так и кричало о своем хозяине, и Люси с приятным теплом на душе двинулась по периметру зала, вслед за Нацу, который с интересом разглядывал картины.

Первый зал был данью уважения Нью-Йорку. Его высоким небоскребам и людям, которые здесь жили. Маленькой девочке, которая кормила голубей в Центральном парке. Старушке, затерявшейся среди плотного потока горожан. Бродвею, Эмпайер Стейт Билдинг и одинокому клену возле лавочки в Центральном парке, на котором нашли свое убежище семья скворцов.

Все в этом зале дышало любовью к городу, и Люси с интересом следила за реакцией Нацу. Он внимательно осматривал каждую картину с непривычной для него серьезностью. Когда вчера он сказал, что сомневался в том, что Нью-Йорк был его местом, Люси во вторую очередь подумала, что должна была сводить его в это место. И если до этого в Нацу оставались крохи сомнения, то сейчас, когда он с улыбкой смотрел за картиной „Аромат“, на которой пожилая супружеская чета сидела за столиком с парой чашек кофе… В этот момент, она была уверена, он окончательно поверил в Нью-Йорк.

Снова.

— Это место удивительно, — не отрывая взгляд от картины, проговорил Нацу.

Люси улыбнулась, подойдя к нему чуть ближе.

— Да. Я люблю приходить сюда раз или два в месяц. Окунуться в эту атмосферу с головой. Вновь почувствовать себя… живой. Не знаю. Это как „Fairy tail“ для меня. Такое же дорогое и родное сердцу место.

— Оу, сентиментальности от Хартфилии, — раздался насмешливый голос за их спинами.

Люси резко обернулась, невольно улыбнувшись от знакомых искр в глазах друга.

— Нацу, знакомься, — проговорила Люси, не отрывая взгляда от теплых карих глаз, — это Локи. Локи, это Нацу.

До этого отстранено рассматривавший картины Драгнил встрепенулся, с неподдельным интересом посмотрев на представшего перед ними парня. Люси внутренне сжалась, не зная, чего ожидать.

Казалось, в эту самую секунду, в этих двух людях было сосредоточено ее прошлое и ее настоящее. Две стороны, которые никогда не должны были встретиться.

Ее яблочный и апельсиновый соки.

Локи широко улыбнулся, протянув руку. В глазах заплясали чертята.

— Наконец-то, я могу увидеть тебя вживую, Нацу Драгнил.

Нацу непонимающе нахмурился, пожав руку в ответ.

— Мы с вами знакомы?

Локи неопределенно пожал плечами, покосившись в сторону Люси, и в этом коротком взгляде было столько веселья, что невольно девушке захотелось засмеяться от абсурдности происходящего.

— Скажем так, мы знакомы заочно, — мягко проговорил Локи, вновь посмотрев на Драгнила, и усмехнулся перед тем, как с насмешкой произнести по слогам: — Ба-ри-ста.

Я всегда пишу о своей жизни. О том, с какими людьми знакома, о том, как я вижу своими глазами этот город. Я даю советы, которым следуют тысячи, в то время, как порой, сама нуждаюсь в них.

Нацу и Локи были разными, как день и ночь. Еще давно, шесть лет назад, сидя в их маленькой квартирке и наблюдая за тем, как Локи рисовал на холсте, с взлохмаченными рыжими волосами и испачканными краской растянутыми домашними штанами, в то время, как она сжимала в руках телефон в ожидании новых сообщений… Еще тогда она подумала об этом. О том, насколько они были разными.

И сейчас, видя их стоящими друг напротив друга, эта разница была видна как никогда раньше.

С Локи у нее навсегда прочно закрепилась ассоциация тепла и уюта. Горячего какао по утрам и клетчатого пледа на кресле; корицы, хрустящих хлопьев и звука голоса Эда Ширана на фоне. С Локи можно было просто сидеть и молчать, и это молчание никогда не было в тягость. В свое время Люси думала, что эта тишина была ее обителью и истинным домом. Ее привычным и таким любимым яблочным соком, пока, однажды, в эту размеренность не влетел сметающим тайфуном Бариста.

Остальное было уже историей.

И сейчас участники этой истории были здесь.

Нацу, казалось, не удивился такому приветствию, и Люси поняла, что, похоже, он понял, кто был перед ним, с самого начала.

— Не знал, что вы до сих пор общаетесь, — проговорил Нацу, отпустив руку Локи.

— Мы прошли через многое, чтобы просто так расстаться, — улыбнулся парень, приобняв за плечи Люси. — Эта Снежная дамочка только кажется такой. Внутри же она плюшевая зайка, которой вечно нужно подтирать сопельки.

Люси фыркнула, несильно ударив Локи по плечу.