По осколкам

Вручая цветы, он приобнимает ее за талию, что-то нашептывая на ушко. Дина, улыбаясь, пытается незаметно выкрутиться от его руки, но он сжимает ее талию крепче. А может, мне только кажется, что она пытается. В моих глазах пьяный стробоскоп. Мне похрен, на самом деле. Руку это я оторву по-любому!

И дальше происходит то, за что я был уволен.

Я срываюсь с места.

— Стой!! — слышу голос Кости. — Арс! Стой!

— Арс! — это уже Пашка.

А с хе*а ли я должен стоять, пока мою жену наглаживает какой-то чёрт?!

— Эй, ты! Да! Ты. Руки убрал от нее!!

— Диночка, это кто? — разворачивается ко мне он.

— Диночка?! — перевожу я на нее глаза.

И теперь она в шоке приоткрывает свои розовые, мерцающие губы.

— Ну, привет, «Диночка»! — оскаливаюсь на неё я.

Этот тип недовольно и по-собственнически вдруг прижимает ее к себе, демонстрируя мне…

Чо там ты демонстрируешь?! Да если я узнаю!…

Дина медленно поднимает микрофон ко рту.

— Охрана. Срочно.

— Не успеют! — заряжаю ему в скулу с разворота.

Она отскакивает в сторону, розы рассыпаются нам под ноги, я слышу еще раз ее «Охрану!».

Тут же отхватываю в ответ, но вскользь. Понеслось! И мы сцепляемся с ним. Нас растаскивают. Слышу крики и визг микрофона, слишком близко поднесенного к динамикам.

— Арс!

Заряжаю двоечку ему в холенную морду, но выхватываю в челюсть. Уже от охранника.

Охранники заламывают мне руки, укладывая лицом на стол.

— Всё, всё! — примиряюще, перехватывает меня Пашка, вставая передо мной. — Мы уведем его сейчас. Всё! Перепил человек.

— Я трезвый, — сплевываю кровь. — Дина!! — рявкаю я. — Сюда подойди!

Но она, даже не взглянув, сматывается за кулисы. Зараза!!

— Ментов вызовите!

— Ребята, ребята… — выходит из кухни наш старый шеф-повар. — Сейчас вызовем! Сюда его, — кивает на подсобку.

Охранники и мои, все идем внутрь.

— Арсенин! Ты что творишь? — причитает повар. — Тебя же посадят!

— Привет, Михалыч.

Открываю дверь на улицу из кухни, сажусь на крыльцо. Шеф выпроваживает охранников, заверяя, что все будет нормально.

И мы сидим на этом крыльце. В руках у Кости недопитая бутылка текиллы. Пускаем ее по кругу.

— Не дотерпел до завтра? — невесело ухмыляется Пашка. — Рассказывай…

— Мы с Костей здесь работали. Потом… Дина пришла. Ее утвердили сразу. Голос, репертуар, внеха — всё о*уенное.

— Я заметил.

— Я и утвердил, в итоге. Ну и началось у нас. Аля служебный роман. Мне башню снесло напрочь! — вздыхаю, делая глоток. — Всё круто было! В кайф, горячо, задорно… — усмехаюсь я, вспоминая наши срывы и горячий экстренный секс по три раза за смену.

— Чего завис? — отбирает бутылку Пашка.

— Вспомнил просто… Короче. Была только одна проблема. Башню сносило не только мне. И несколько раз мои нервы не выдержали.

— Да твоим нервам много не надо! — с сарказмом цокает Костя.

— После третьей драки меня рассчитали и попросили на выход. Я позвал, она не задумываясь пошла за мной. Стали жить вместе, у нее на квартире. И месяц не прошел, она беременна! Косячили всё время с ней на эмоциях! — усмехаюсь опять, вспоминая про вечно забытые презервативы и абсолютную потерю контроля в конце. — И как-то опять круто всё так — я рад, Динка рада. Как-будто так и должно быть. Так тепло было между нами, как дети радовались. Расписались… Я давай рвать по бизнесу! Как так — у меня семья, а я на нуле? Бабки с Костиком вложили в свой бар и пошло все. Полетело просто! Животик растет… Бабки капают…

А где бабки, там друзья новые появляются. Какие-то люди, партнеры… корпораты, пьянки… Понятно, что ее пузатенькую с собой не возьмешь. А где пьянки там и бабы! Нет, я не трахался, но компания-то одна. Да и кокс зашёл со свистом. А кокс отключает тормоза. И в какой-то момент меня наглючило, что я офигенный просто! Хозяин, бл*ть, жизни!

А она на восьмом месяце.

Поскандалили пару раз.

Ну и очередной кутёж… я обдолбался, нажрался… У нас в баре было. А потом меня вырубило. Маяк… Аут… Нокаут!

Просыпаюсь у себя в кабинете с какой-то тёлкой на диване. И Дина… На моем кресле сидит. Рассматривает, как мы там голые и обдолбанные спим.

— Ну, это пи**ец!

— Не то слово… И вот сижу я рядом с этой, незнакомой мне спящей телкой и смотрю ей в глаза. И сказать нечего. Абсолютно. Она встала, платье на животе расправила и пошла. И всё. И всё закончилось.

— Как закончилось?

— Все хорошее закончилось. Началось страшное всякое. Сразу же загремела она в больницу. Угроза на нервной почве. В больницу меня к ней не пускали.