По осколкам разбитого мира (СИ)

— А мне можно будет сделать такие же татуировки, как у Джувенела? Алексия закашлялась от неожиданности.

— Не… думаю. Если только совсем маленькие и неприметные, необходимые для призыва магии. Иначе… Нам обеим попадет от отца, и мне — гораздо больше.

Абигайл помолчала, глядя в окно, потом тихо спросила:

— Ты думаешь, мы найдем папу?

Алексия села у ее кровати, сжала узкие ладошки.

— Найдем. Обязательно найдем.

Эбби улыбнулась, чуть приободренная. Алексия даже представить боялась, каково приходилось Абигайл. Мамы она не помнила, отец исчез, а сестра мотала ее по всей Бездне в погоне за призраком. Вот только успокаивать себя было нечем. Алексия знала, что, рано или поздно, найдет отца — просто не могло быть иначе, — но что потом? Бездна ведь, однажды появившись, никуда уже не исчезнет. А это значит, Эбби — как и всем жителям Альграссы — каждый день нужно придется сражаться за свою жизнь.

Вот только когда рядом с тобой родные люди, сделать это намного проще.

Алексия вышла из комнаты сестры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прошла в кабинет отца и села за стол, заваленный книгами и картами. Положила рядом три пластинки; четвертую часть шифра — ту, что хранила в своей голове — перенесла на листок. Все готово, наконец все готово.

Время словно остановилось. Стихли звуки, погружая ее в некий вакуум, в замершую реальность. Сейчас не существовало ничего, кроме зашифрованного дневника отца.

Много переживаний, воспоминаний о прошлом, в котором его жена еще была жива. Алексия с трудом читала эти строчки из-за набегающих на глаза слез. Казалась, каждая страница была пропитана любовью отца к ее маме, буквально кричала о ней.

Но затем ее тоска сменилась настороженностью, слезы высохли на щеках, взгляд стал цепким и внимательным.

Я не знал ее настоящего имени — или знал, но позабыл. Я называл ее Сновидицей. Девочка с уникальным даром и глазами цвета расплавленного золота. Когда я случайно повстречал ее в Альграссе, ей было около десяти. Такая юная, она поражала своей мудростью и глубиной познаний. Ей с детства снился неведомый мир, который она называла Бездной. Мир дикий, опасный, живущий по своим собственным законам. Мир, в котором жила магия.

Впервые услышав об этом, я едва не рассмеялся. Ведь магия всегда представлялось мне лишь плодом чьего-то воображения, домыслом, безумной фантазией. Я жил в эпоху, когда люди верили, что их мир — мой мир — единственный существующий во вселенной.

Сновидица грезила тем миром, она стала той, кто открыл людям Альграссы Бездну, вызвав Слияние. После она исчезла.

Оружие, которым она открыла вход в Бездну, создав разрыв между двумя реальностями, я запечатал в храме Аласкапар.

Но если однажды я исчезну, как исчезла Сновидица, знай — Венетри добрались до меня. Они могущественны, практически всесильны. И они способны вытянуть из человека любой его секрет. Не знаю, как долго я смогу им сопротивляться. Значит, тебе, Алексия, придется опередить Венетри и отыскать Печать Силы. Закрывая ее в храме, я призвал к его стенам вечных помощников. Тхана — темные духи Бездны, квинтэссенция смерти. Они невидимы, потому непобедимы. Их может уничтожить только легендарный меч — Бьянмарн, Танцующее Лезвие. Человек, приручивший меч, может призвать духов людей, однажды убитых Бьянмарном, чтобы они сражались на его стороне.

Этому знанию однажды научила меня Сновидица. Жаль только, ее это не уберегло.