По осколкам разбитого сердца

— Потому что поддерживаю твое желание касательно данной темы. Я тоже не хочу, чтобы моя мать хоть как-то соприкасалась с Максом и портила ему жизнь, а вот насчет отца, возможно, чуть позже с тобой бы обсудил еще раз этот вопрос. Но пока рано об этом говорить. Мне самому с сыном надо хоть немного наладить отношения, прежде чем его с кем-то еще знакомить из своих близких, а, может, Макс сам не захочет встречаться с дедом. Настаивать не буду, да и права такого не имею.

— Посмотрим… Но именно сейчас я не готова на это ответить положительно… Стас, может быть, ты меня все-таки уже отпустишь?

— Зачем?

— Я уже говорила, что разговаривать на серьезные темы и при этом, обнимаясь, не очень комфортно.

Филатов некоторое время был неподвижен, зарывшись лицом в мои волосы, и глубоко дышал, при этом нежно гладя меня по спине. Я же была уже на грани, натянута, как струна. Одно неосторожное действие с его стороны и мне ничего не стоило сорваться в пропасть, и тогда, последствия я не берусь предсказать…

— Стас…

— Сейчас, дай еще мгновение, — на грани слышимости прошептал он.

Едва я почувствовала, что свободна, сразу от него отошла, создавая некое подобие преграды между нами в виде кухонного стола. Руки слегка подрагивали от бешеного перенапряжения, чтобы скрыть это, взяла кружку со своим давно остывшим кофе.

— Прости за вспышку. Постараюсь впредь лучше контролировать свои эмоции. Продолжай, пожалуйста.

— Да и продолжать там особо нечего. Подруг ее выставил, в чем были, на площадку, а Катерину потащил в клинику, для того чтобы удостовериться в ее словах и взять соответствующие документы. Так сказать, приложение к видео.

— И когда по времени после вашей с ней свадьбы ты это узнал?

— Месяца через два. А вот развестись получилось только через два года.

— Что же тебя столько времени сдерживало?

— Политика партии.

— Что?

— Финансовые обязательства моего отца перед их семьей. Проще говоря, несколько контрактов, которые были подписаны между ними в январе того года.

— Не улавливаю суть между вашим разводом и контрактами.

— Все очень просто. Тендеры, которые выиграла фирма отца, были крупными госзаказами. Маячила очень хорошая прибыль. Но сама понимаешь, что без определенных знакомств в политической и экономической сферах выиграть строительство приоритетных городских объектов на тот момент было практически нереально. Сейчас все немного по-другому обстоит с участием в тендерах, а тогда было так. Вот отец Катерины и являлся тем самым мостиком или по-другому гарантом между моим отцом и нужными людьми, и имел неплохой процент с этого. Притом что его организация официально нигде не светилась. Но между ними существовал внутренний договор как раз о тех самых процентах, которые получал Кремер. Что же касается развода, то Катерина была категорически против него, с пеной у рта доказывая, как мы идеально подходим друг другу, а трудности у нас временные. И Сергей Васильевич пошел у любимой дочери на поводу, надавив на моего родителя посредством этих самых договоров.

— Понятно.

— Для меня же особо это ничего не поменяло, я как до свадьбы, так и после нее в той квартире с Катериной не жил и практически даже не появлялся…

— Не сомневаюсь, всегда найдется добрая душа, кто готова приютить несчастного скитальца.

— Ты ревнуешь? — и так опалил взглядом, пытаясь сдержать улыбку.

— Филатов, ты себе льстишь. Я просто констатирую факт.

— Жаль, надеялся, что еще не все потеряно.

— Зря.

— Обычно, надежда умирает последней.

— Обычно, это происходит в муках и агонии. Так что не советую доводить ситуацию до крайности.

— Постараюсь, но не обещаю… Мы что-то не туда разговор увели. Расскажи о себе. Как ты устроилась в Майами?

— Замечательно устроилась. Прилетела, отец, и его жена Ребекка встретили, привезли в свой огромный дом, поселили. Через несколько дней подала документы на поступление в Международный университет искусства и дизайна Майами: академическая программа "Визуальный дизайн". Через несколько дней, наконец- то, собрав волю в кулак, а страхи, засунув подальше, рассказала, что прилетела не одна… Мой папа, мягко говоря, был в шоке, а Бекки сразу поддержала меня, что надо рожать. Медицинскую страховку сделали очень быстро, и буквально через несколько недель я встала на учет, срок уже позволял. Определилась с клиникой, врачом, педиатром… Училась и жила, насколько позволяло мое состояние здоровья. А шестого января утром начались схватки и ровно в половину десятого вечера, в самый сочельник, я родила сына… Рост пятьдесят четыре сантиметра, вес четыре килограмма пятьсот тридцать грамм…

— Обалдеть! Да это же настоящий богатырь!

— Да, мне так и сказал врач.

— Николай Сергеевич догадывается, кто является отцом Максима?

— А сам-то как думаешь?

— Думаю, да.

— В школе я ему никогда не говорила, что встречаюсь с кем-то. Возможно, что бабушка рассказала, или ты слишком сильно врезался ему в память, не знаю. Но он сразу сказал, кто отец Максима. Причем не спрашивал, а именно утверждал. Сколько я его потом не пытала, с чего он так был в этом уверен, но не преуспела. Папа лишь снисходительно улыбался.