По острию любви

Я злюсь на неё, потому что понимаю, что в реальности какой-нибудь пьяный придурок, которому захочется поскандалить, может не впечатлиться её вот таким вот ангельским видом. И что он может отчудить, только богу известно.

— Позови мне управляющего, — рычу раздражённо, отступая и снова усаживаясь на стул.

В раздражении залпом выпиваю половину бокала. Когда с громким стуком ставлю его на стол, напротив усаживается Ржавый.

Хочется впечатать кулак в его довольную харю. Соображает быстро, что девчонка прошла все мои проверки, вот и лыбится, сволочь.

— Остаётся, — отрывисто кидаю я, двигая деньги в его сторону. — Ей отдашь. Скажешь, что всё так же, как я и сказал. Оплата за заказ, кстати, пусть его мне в кабинет принесут, остальное — её чаевые. Ну, или премия за то, что вела себя правильно.

Злость начинает отступать.

Ладно, раз не получилось от неё избавиться, выбираю другой способ, чтобы как можно меньше с ней сталкиваться. Я просто не буду появляться здесь в её смены.

Хреново, что проводить тут времени стану намного меньше. Но рисковать я не хочу.

Меньше искушения перед глазами, меньше душевного раздрая и проблем.

— Хорошо, — Степан забирает деньги. — Денис, я хотел с тобой поговорить кое о чём. У меня отца вчера положили в больницу.

— Серьёзное что-то? — с тревогой спрашиваю я.

С его родителями я знаком. Они живут в деревне, в двухстах километрах от города. Несколько раз за эти пять лет заезжали днём сюда в бар, когда приезжали в гости к сыну. Знаю, что в последнее время болеют постоянно, и именно Ржавый сам мотается к ним на выходные.

— Да нет, всё решаемо, но полежать ему в больничке придётся как минимум недели две или три. Сам понимаешь, мать там теперь одна, а у них огород и скотина. Короче, я хотел попросить тебя, чтобы ты меня отпустил примерно на месяц.

— Само собой, Ржавый. Сколько надо, столько и оставайся там. Главное, чтобы отец выздоровел.

— Спасибо, Гром. Раз ты теперь в городе, я спокойно уже сегодня отчалю в деревню.

Твою же мать!

Меня только сейчас озаряет, что весь мой план не появляться здесь летит к чертям.

Управляющий уезжает, а значит, мне самому нужно будет постоянно здесь находиться, чтобы всё контролировать.

Да уж, исключить наши встречи с девчонкой теперь точно не получится.

Глава 8

Самым шокирующим был даже не весь этот неприятный инцидент с клиентом, а то, что им оказался сам хозяин заведения.

Когда Степан подошел к нему, я волновалась, но страха особого не было. Я уже поняла, что тут начальство всегда стоит на стороне своих работников. И такой дичи, как увольнение из-за того, что клиенту что-то там не понравилось, точно не будет.

Страх появился тогда, когда управляющий и этот мужчина, о чем-то переговорив за столом, одновременно встали и направились в сторону бара, где я и стояла, всё это время не сводя с них внимательного взгляда. Я даже внимания не обратила, что за всё это время ко мне никто из девчонок не подошел. Это уже потом я узнала причину такого странного поведения.

— Юля, знакомься, — начинает говорить Степан, как только они приближаются и встают напротив меня. Незнакомец прожигает меня тяжелым, пристальным взглядом. — Это Денис Алексеевич Громов, владелец этого заведения.

Что?

Ноги становятся просто ватными. Кажется, сейчас я сделаю то, что предотвратил ранее Громов — рухну у его ног. Пришлось даже отступить на шаг назад и опереться о стойку бара, чтобы подстраховаться.

— Приятно познакомиться, — невнятно бормочу я, вытирая моментально взмокшие ладошки о подол юбки, стараясь сделать это незаметно.

— По поводу… кх-м… этой ситуации, — продолжает говорить Степан, немного виновато смотря на меня. — Денис Алексеевич таким образом проводил некий… эм-м… тест, чтобы убедиться, что ты справишься с внештатной ситуацией. Его немного смутила твоя молодость, поэтому он хотел убедиться, что ты…

— Что ты не начнешь истерить и не грохнешься в обморок, — как отрезает Громов, когда Степан замолкает, замявшись в третий раз.

— То есть, если бы я не прошла этот тест, меня бы уволили? — ответ я вижу в темно-зеленых глазах.

Оглушенная вновь поступившей информаций, нервно облизываю сухие губы, помады на которых давным-давно нет.

— Я проверку прошла? — практически онемевшими губами интересуюсь я, сама себе удивляясь.

И где только силы в себе нашла, чтобы задать такой вопрос, пришпиленная к полу изумрудным лезвием самых красивых глаз, которые я только видела у парней и мужчин.

— Прошла, — радостно кивает управляющий. — Можешь не переживать, никто тебя не уволит.

— Если только ты сама не захочешь уволиться, — прилетает вкрадчивым тоном от Громова, а в уголке губ появляется намек на улыбку.

Почему мне эти слова кажутся такими зловещими?

Словно он уверен, что этот момент наступит буквально уже завтра.

Или?..

Или он сам хочет этого? Чтобы я сама уволилась?

Чем-то я ему точно не нравлюсь. Не зря же он тогда так на меня смотрел.

Сейчас его глаза ничего не выражают. Там только равнодушие и спокойствие. Вот только почему мне всё время кажется, что за этим спокойствием бушует нешуточный ураган.