По острию любви

Ольга Алексеевна по большей части молча качала головой, давая понять, что верит в мои обещания. Иногда вставляла в мой поток речи какие-то одобряющие слова поддержки, которые сейчас были мне так нужны.

Правда, перед моим уходом от неё снова прозвучало предостережение.

— Юлия Николаевна, руководство школы дало мне и вам определённый срок, чтобы решить эту проблему. Они сказали, что если в течение месяца Женя не исправится, то… — многозначительная пауза и приподнятая бровь пожилой женщины заставляют меня лишь кивнуть, вымученно улыбаясь.

Выхожу из аудитории и сразу достаю телефон. Перезваниваю звонившему мне так настойчиво в классе.

— Привет, Маш, — голос немного хрипит.

Я медленно двигаюсь по коридору в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, где возле гардероба меня должен ждать брат.

Звенит звонок, после чего несколько дверей классов открываются и оттуда выходят школьники.

Прижимаюсь ближе к стенке, видя, как дети рванули в мою сторону. Они пробегают мимо, и кто-то из них всё-таки умудряется задеть меня портфелем.

— Привет. Ты в школе, что ли? — спрашивает с недоумением подруга, пока я плетусь дальше.

— Да, классная Жени меня вызвала.

— Снова подрался! — возмущённо восклицает Маша. И это даже не вопрос.

— Да.

— Вот же засранец!

— Маш, давай не сейчас, — обрубаю подругу, боевой настрой которой я чувствую даже через трубку телефона. — Ты же вечером приедешь, вот и поговорим. Ладно?

— Ладно, — бурчит она, хоть и нехотя, но всё же соглашаясь.

Я отключаюсь как раз в тот момент, когда подхожу к гардеробу. Возле него на скамейке сидит Женя. С вызовом смотрит на меня прищуренными глазами, под одним из которых виднеется наливающийся уже синим цветом фингал.

— Дома поговорим, — со всей строгостью, на которую способна, говорю я и направляюсь в сторону выхода из школы.

Идти до съёмной квартиры, в которой мы с ним вдвоём живем, минут десять.

Надеюсь, мне хватит этого времени, чтобы придумать, что ему сказать.

А может, и правда попробовать наорать на него, чтобы он понял, что чаша моего терпения переполнена!

Глава 2

Дома хмурый Женька сразу отправляется на кухню. Иду следом, наблюдая за братом, который открывает холодильник и начинает доставать еду, чтобы разогреть её, а затем съесть.

— Жень, может, хватит, а? — строго начинаю говорить, усаживаясь на раскладное кресло, на котором я сплю.

Квартира однокомнатная, поэтому, как только мы переехали сюда, я сразу отдала зал брату для ночёвки. Там диван побольше, а он уже сейчас, в свои пятнадцать, выше меня практически на целую голову. Правда, такой же худющий, как и я.

Смотрю на брата, ставящего кастрюлю на плиту. Его плечи и спина напрягаются.

— Я больше не буду, — бубнит Женя, поджигая конфорку и начиная резать хлеб, продолжая находиться ко мне спиной.

Не хочет, паразит такой, смотреть мне в глаза, вот и занимается чем угодно, только лишь бы не поворачиваться ко мне лицом.

— Жень, твои драки приведут к тому, что меня лишат на тебя опеки, а тебя заберут в какой-нибудь детдом — это ты понимаешь?! — всё-таки повышаю голос. — А ну-ка сядь за стол. Давай поговорим.

Брат демонстративно громко вздыхает. В этом звуке чётко слышится то, как я ему надоела со своими нотациями. Он, правда, разворачивается, плюхается на стул и скрещивает руки на груди, смотря на меня исподлобья.

Весь его вид говорит о том, что он готовится защищаться. Он словно ёжик, выпустивший все свои иголки.

И вот как с ним разговаривать?!

— Ты постоянно обещаешь мне это, но продолжаешь драться. Притом Ольга Алексеевна говорит, что зачинщиком всегда выступаешь ты.

— Не всегда, — бурчит Женька, переводя взгляд в сторону окна.

— Хорошо, пусть будет не всегда. Но в большинстве же случаев первый бьёшь именно ты. Учителя и так пошли нам навстречу…

— Ой! Да не нужна мне их жалость! — взрывается брат, смотря на меня волчонком. — И разговоры с психологом этим дурацким мне тоже не нужны!

За всё время, что мы живем вместе, а это чуть больше полугода, такое впервые. Чтобы он вот так остро реагировал на мои слова. Я даже немного теряюсь, но продолжаю сверлить его хмурым взглядом.

— Жень, чтобы не было этого, как ты говоришь, дурацкого психолога и жалости, нужно перестать вести себя так, как это делаешь ты.

Он лишь фыркает презрительно себе под нос.

— Ты чего добиваешься? Чтобы тебя действительно забрали у меня и отправили в детдом? — вижу, как он вздрагивает всем телом, когда слышит эти вопросы. — Может быть, ты просто не хочешь жить со мной, поэтому так себя ведёшь?

Успеваю заметить в его глазах страх, прежде чем он снова отворачивает голову в сторону окна.

Мысленно аж выдыхаю. Я реально боялась, что он может этого хотеть.

Когда я уехала из дома два года назад и переехала в этот город, наша связь с ним оборвалась. Мы даже по телефону не общались. Телефона у него не было, а звонить матери и просить её, чтобы она дала брату трубку, было бесполезно. Хотя в первые пару месяцев моего отдельного проживания я пробовала это делать, но натыкалась лишь на агрессию и маты.