По острию ножа

— На чеченской, — ответила она с вызовом. — Или, по вашему мнению, чеченцы — не люди?

— Люди, люди, — успокоил ее следователь. — А кто, кстати, ваш муж?

— Простой человек. Чеченец.

— Где он сейчас?

— Не знаю.

После того, однако, как каждая реплика пленницы, начиная от ее имени и фамилии, была тщательно и аргументированно опровергнута, Елена заметно сникла. Ей предъявили и свидетельства ее товарок по команде биатлонисток, и сведения, сообщенные членами Полтавского спорткомитета, включая его председателя, и протоколы допросов нескольких «белых колготок», уже арестованных, и многое, многое другое…

Умело построенная тактика допроса помогла «расколоть» Елену Коротченко, поначалу державшуюся с большим упорством.

Решающее впечатление на нее произвели документы, свидетельствовавшие, что ее супруг, по ее словам, «простой человек», имел в чеченских войсках звание бригадного генерала, а ей самой из рук тогдашнего президента республики Ичкерия «за особые заслуги перед народом» был вручен высший орден «Честь нации».

— Теперь вы видите, Елена Ивановна, что мы знаем о вас все. И, думаю, прекрасно понимаете, что вам грозит.

— Я делала это по принуждению…

— Не смешите меня.

— Если я бы не подчинилась, меня бы судили шариатским судом и расстреляли, — видно было, что Елена совсем растерялась и не знала, что говорить.

— Это ваши проблемы, — отрезал следователь. — Я хочу только сказать, что предыдущей ложью вы сильно осложнили свое положение.

— Я искренне раскаиваюсь в содеянном… — не договорив, молодая женщина уронила лицо в ладони.

— Докажите это.

— Как именно?

— Только правдивыми показаниями.

— Да вы и сами все знаете.

— Нам нужно ваше подтверждение.

— И тогда… я могу рассчитывать… — Елена снова не договорила, но следователь отлично ее понял — он был опытный работник.

— Вашу участь решит суд. Только он определяет меру наказания. Но я передам в суд протоколы допросов. И тогда каждая лживая деталь, сообщенная вами, будет свидетельствовать против вас.

…Окончательно сломленная Коротченко сообщила множество важных деталей, что помогло выйти на след еще нескольких снайперов, действующих в рядах чеченцев.

Ниточка, таким образом, не прервалась, и клубок продолжал разматываться.

Именно об этом доложил полковник Николай Петрашевский генералу Матейченкову во время очередного оперативного совещания в штабе объединенных войск

Глава 16. «Гнездо кукушки»

Целенаправленная борьба с вражескими снайперами существенно помогла нашим частям.

Бывало и так, что снайперы, работавшие на чеченцев, обезвреживались не в результате спецопераций, а гибли в результате боевых действий.

…В одном из сражений в горном ущелье нашей части сильно досаждал вражеский снайпер, «свивший гнездо» за скалой. Он не боялся, что его засекут, полагая, что полностью неуязвим для наших пуль и снарядов. Увы, так оно и получалось.

По частым вспышкам стрелка засекли, однако достать никак не могли: гору не прошибешь.

Снайпер пользовался своим положением и, казалось, издевался. Меткими выстрелами он прижимал наших к земле, не давая поднять головы. Иногда даже палил короткими очередями, также исключительно меткими.

— Сущий дьявол, — сказал командир, опуская бинокль.

— Или дьяволица, — добавил заместитель.

— Ну, если ты белые колготки сквозь гору различаешь, значит, у тебя глаза рентгеновские, — заметил командир.

— Сужу не по колготкам.

— А по чему же?

— По меткости стрельбы.

— Да, жуткое дело… — вздохнул командир.

Они стояли за массивной тушей БТРа, следя за ходом сражения. Бой поначалу складывался для россиян благоприятно. Внезапно застигнутое в горах соединение боевиков было с ходу подвергнуто нападению. Теснимые террористы медленно, огрызаясь, отступали.

Боевики мародерствовали в долине, и генерал Матейченков отдал приказ обнаружить их, рассеять и, по возможности, уничтожить. Бандитов, однако, что-то спугнуло, а может, и сигнал тревожный поступил, и они потянулись в горы, где и были застигнуты.

Да, все у наших шло успешно до того мгновения, когда с одной из окрестных вершин, нависших над урочищем, не началась до жути меткая методичная стрельба. Укрыться от нее было невозможно. Как поется в одной старой песенке:

Мне сверху видно все,

Ты так и знай…

Погиб водитель одного из БТРов, попытавшийся выпрыгнуть из машины. Погиб лучший весельчак роты, гармонист, никогда не расстававшийся с баяном, — когда перебегал из укрытия в укрытие. Погибло еще несколько человек, которых не могли достать бандитские пули.

Боевики приободрились и перешли к более активным действиям. Из их стана все чаще доносилось повторяемое горным эхом:

— Аллах акбар!

Этим воплем сопровождался каждый удачный выстрел невидимого и неуязвимого снайпера.

— А говорят, один в поле не воин! — раздраженно сказал командир.

— Так то в поле, а у нас горы.

— Что делать будем?

— Выжидать…

— Этак он всех постепенно перестреляет.

— Рвануть вперед, в атаку?

— Чистое безумие. Нельзя эту заразу оставлять у себя в тылу. Окажемся между двух огней.

— Отступать?