По понятиям Лютого

Игроки расступились в стороны. Похоже, эти два великана были им не по зубам.

– Я выиграл семь динариев! – радостно объявил Модус, когда они оказались на улице. – Это компенсировало убытки от продажи коня и осла!

– Здорово! – засмеялся Квентин.

– Мне никогда так не везло! Впрочем, я играл только один раз, и то на щелчки по носу…

* * *

Ночевали на корабле. Старший матрос проводил их в душный вонючий трюм. Пробираясь между мешками с зерном, они добрались до кормы, где было сооружено несколько перегородок с лежаками. Там дружно храпели матросы, уставшие после погрузки. На полу валялись обглоданные бараньи кости, глиняные черепки, грязное тряпье.

– В углу, вон, есть свободный лежак, устраивайтесь.

Лежак был узкий и неудобный, отовсюду раздавался неумолчный крысиный писк, который приглушал разве что храп команды. Квентин, несмотря на это, быстро уснул, а Модус долго еще ворочался, поудобнее пристраивал кошель с деньгами, опасаясь, как бы его не ограбили. Однако в конце концов сон сморил и его.

…Ему приснилось, будто он идет один по ночному лесу – ни луны, ни звезд, только белые, как слоновая кость, стволы деревьев светились в темноте странным, призрачным светом. Лес без конца и края, наполненный шорохами, рычанием невидимых тварей. Многие люди заблудились здесь или были разорваны голодными хищниками, их останки то и дело попадаются на пути. Жирные трупные мухи облюбовали это место, они кружатся перед лицом, они облепили белые стволы деревьев. Странное дело, сидят они не лишь бы как, а упорядоченно, образуя некие тайные символы. Тот, кто сможет их прочесть, никогда не заблудится в лесу, и Модус обладает этим знанием. К тому же у него на пальце перстень, который показывает правильную дорогу, вспыхивая красным светом и посылая указующий луч. Поэтому он ничего не боится и уверенно идет вперед, а где-то там, скрытый в глубине чащи, за ним следует некто или нечто, охраняющее его, – хозяин этого странного леса…

Когда он проснулся, солнце уже встало. Квентина рядом не было, в трюме царил золотистый полумрак, все лежаки были пусты. Где-то наверху слышался ритмичный посвист флейты и скрип деревянных уключин.

Модус поднялся наверх. Дул свежий ветер. Корабль успел покинуть бухту и вышел в открытое море. Гребцы сидели на веслах, по узкому проходу между ними прохаживался лысый детина с обнаженным торсом и перекинутым через шею кнутом. Сидящий на корме мальчишка-флейтист извлекал из своего инструмента резкие звуки, задавая ритм работы.

Зевая и поеживаясь, Модус прошелся по палубе. На душе было тревожно и в то же время радостно, как, наверное, в начале любого большого путешествия. Квентин стоял на корме, опершись руками о натянутый вдоль борта канат, и смотрел на узкую полоску берега вдали.

– Ну что, дружище? Прощай, Иудея! – окликнул его Модус.

– И пропади она пропадом! – с чувством сказал Квентин. – Вот стою, дышу воздухом свободы, не могу надышаться. Надоело уже ходить в рабах, то у Захарии, то у лучшего друга. – Он усмехнулся. – Да и вообще…

Модуса неприятно задели его слова.

– А что вообще? Можно подумать, я тебе дышать не давал! Только и делал, что выжимал из тебя последние соки и бил смертным боем, – проворчал он.

– Да никто и не говорит, не переживай! – Квентин хлопнул его по спине. – Слушай, я тут людей поспрашивал, мне сказали, что в Селевкии большой порт, больше, чем в Яффе. Оттуда наверняка ходят корабли в Британию. Правда, денег это будет стоить немалых, но можно наняться гребцом на какое-нибудь судно…

– Вчера я показал тебе, как можно зарабатывать деньги! – свысока бросил Модус. – И сто динариев я раздобыл, и из рабства тебя вызволил! И дальше как-нибудь все устрою! Тебе остается только наслаждаться свободой!

Квентин внимательно посмотрел на него.

– Эй, что за муха тебя укусила?

– Да я просто забыл, что ты у нас знатный господин! Достопочтенный Квентин Арбог, сын Готрига Корнуоллского! Как же я, обычный смертный, посмел определить тебя в рабы! Я сам, скорее, раб по сравнению с тобой!

– Ну, завелся. Все, кончай. Я тебе очень благодарен за все, честное слово…

– Ладно, – буркнул Модус. – Кстати, не советую особо распространяться про свободу и все такое. Из Иудеи мы удрали, но пределы Римской империи еще не покинули. А беглых рабов по всей империи ищут. – Он окинул взглядом мощную фигуру Квентина. – Внешность у тебя, между прочим, приметная – второго такого дылду в этих краях не сыскать…

День тянулся медленно. Солнце жарило без пощады, визг флейты стоял в ушах, размеренный плеск весел нагонял сон. Модус перестал дуться, они с Квентином сидели на корме, лениво болтали, вспоминая былые дни и строя планы на будущее, иногда задремывали. Шкипер предложил им взять рыболовную снасть и попытаться что-нибудь поймать на обед. Убили три часа, бросая с кормы лесу с наживкой, но ничего не поймали.

Ближе к вечеру Модус понял, что плавание на корабле – скучнейшее занятие на свете. Даже мух ни одной!..