По праву сильного (СИ)

«Тебе не угодишь, сами разбирайтесь. Я Каринку увезу, тортов больше не получишь».

Точно. Торт. Самое то. Карина, видимо, опытная женщина. Ну, с такими мужиками под боком это не удивительно.

Шуршу в коридор, забираю оттуда покинутую коробку, добываю столовую ложку на кухне и запираюсь в комнате. Пялясь в окно на мрачное небо, я ковыряю ложкой торт из самой середины, заправляюсь шоколадом до тошноты. Говорят, от него серотонин вырабатывается. Сейчас как начну радоваться. Угу. Не работает ваш шоколад ни хрена!

Еще паршивее становится, когда к Лешке приходит Маша. Слышимость хорошая, и все их омерзительное воркование бесит меня и растравляет раны.

Не выдержав, я выбираюсь из комнаты и, наспех одевшись, иду на улицу. Устраиваюсь на качелях и, нахохлившись, размышляю, почему жизнь – дерьмо.

Буду сидеть тут, пока Маша не уйдет. Сил моих нет смотреть на чужое счастье.

– Что за тяга сидеть на холодном? – прерывает мои мысли сварливый голос.

Я вздрагиваю, сердце замирает, но поднимать глаза на Дениса я не хочу. Я сейчас такая страшная после рёва. И вообще…

– Я не на холодном, – бурчу я.

– Конечно, я уже полчаса наблюдаю, как ты тут кукуешь.

Наблюдает? Хлопаю глазами.

– Я тебя не видела…

А! Точно. Он, наверное, у родителей был.

– Вставай, – командует Гордеев и, не дожидаясь моей реакции, тянет меня с качелей. – Пойдем, дурная.

– Это я дурная? – не выдерживаю я. – Это у тебя не все с головой в порядке! Я только сейчас расшифровала твой подарок!

– Ну вот что с жемчугом делать, ты сразу догадалась. А тут растерялась? – рявкает Денис, и я заливаюсь краской, вспомнив анальную пробку, украшенную жемчужиной.

– Откуда мне было знать, что там ты придумал? Учитывая твои постоянные репрессии, я думала, ты букву «Б» просто забыл повесить! КГБ – это прям про тебя! Куда ты меня тащишь?

Я запоздало замечаю, что пока я ругаюсь, меня настойчиво и целенаправленно куда-то ведут.

– Греться.

Все. Лимит слов на сегодня исчерпан, блин.

– Я живу в другой стороне!

– Я в курсе.

Мы подходим к дому его родителей. Денис молча набирает код, удерживая меня одной рукой. Не то чтобы я вырывалась. На самом деле, я млею от тепла его ладони.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Ты кажется, так ничего и не поняла. Я объясню.

– Объяснит он, – фыркаю я. – А ты уверен, что я тебя пойму? Или как с подарком получится?

– Есть методы, не дающие осечек, – Гордеев окидывает меня таким красноречивым взглядом, что у меня слабеют коленки.

То есть словами через рот он говорить отказывается? Я смотрю в его красивое лицо, и поражаюсь двум вещам: его самоуверенности и своей слабости перед ним.

Уже оказавшись в его квартире, я не могу понять, как я сюда попала. Наверное, это гипноз. Я даже не запомнила, на каком она этаже. От волнения у меня все плыло перед глазами и в ушах шумело. Денис вытряхивает меня из пальто, снимает с меня сапоги, потому что я внезапно робею.

– А родители?… – шепотом спрашиваю я.

– Обойдемся без них пока, – успокаивает меня Гордеев и ведет в комнату.

И с этого момента я уже помню абсолютно все. В деталях.

Аргументы Дениса были тверды, уверенны, и я сдалась под напором неопровержимых доводов. Мне не удалось возразить ему ничего внятного. Все протесты были отклонены ко взаимному удовлетворению сторон.

Я лежу на животе, обессиленная и счастливая, прижимаясь к горячему боку Гордеева, который рисует пальцем на моей влажной от испарины коже какие-то символы.

– У тебя не было выбора, Ксюш, – вдруг говорит он. – С самой первой ночи.

– Почему? – удивляюсь я. Мне не показалось, что тогда я поразила Ящера. Думала, он просто взял, что предложили.

– Плохому мальчику в руки попала хорошая девочка, и она оказалась очень жаркая, красивая и яркая. Я дрогнул только один раз, но быстро одумался. А вот ты, – мне отвешивают шлепок по попе, – притащила домой черте что!

– Это ты про Костю, что ли?

– Ты еще помнишь, кто это? – звереет Гордеев. – Я сейчас это исправлю!

Эпилог

– У нас кто-то умер? – Гордеев переводит взгляд с меня на Николая и обратно.

– Да! Мои надежды! – шмыгаю я носом.

– Колины надежды тоже потерпели крах?

Коля, которого я затащила попить чай, явно мечтает смыться. Он вообще до сих пор не понимает, за какие грехи его сделали моим водителем.

– Денис Сергеевич, я… – мямлит он.

– Что случилось? – напрягается Гордеев.

– А ничего не случилось, – хлюпаю я. – Вообще ничего. Я детей хочу! Старость на носу, а у меня ни одного младенца.

– А почему ты об этом говоришь Коле, а не мне?

– Потому что я не знаю, нужны ли тебе дети!

– Я и сам не знаю, нужны ли мне дети, – пожимает Денис плечами. – Но если они нужны тебе, то не проблема. Сейчас сделаем.

Коля, воспринявший слова хозяина буквально, линяет из кухни со словами, что он еще маленький для такого зрелища.

– Как сейчас? Сначала надо пожениться! А меня замуж никто не звал! – бунтую я, глядя на то, как Гордеев снимает пиджак.

– Точно старость. Три месяца назад я делал тебе предложение. На следующий день после твоего двадцатитрехлетия, припоминаешь? Ты сказала, что торопиться не надо.

– Я это сказала, чтоб ты меня уговорил!