По прочтении сжечь

Кита кивнул головой и быстро пошел в сторону двухэтажного дома за трибунами бассейна. Обойдя ограду, он вынул из кармана пальто электрический фонарик и направил свет на землю. За деревьями вспыхнул свет фар, бесшумно подкатила машина. За рулем был Абэ,

— Домой, — скомандовал Кита и сел рядом с шофером.

— Идэ приказал мне прибыть к нему в четыре утра, — доложил Абэ. — Наверное, поедет в поселок около аэродрома Белоуз.

— Уже завел там агентов? А как у него дела в городе?

— Я возил его два раза на Ривер-стрит, затем к аэродрому Хикэм. А на прошлой неделе он ездил к Канеохэ, там у него тоже есть кто-то.

— Значит, в первую очередь расставляет людей около аэродромов. Готовится к наземным мероприятиям.

— А Сугимото должен был действовать около аэродрома Эва.

— Какой Сугимото?

Абэ сделал удивленное лицо:

— Не читали? Его нашли мертвым.

— Этот Сугимото? Значит, он был связан с Идэ?

— Да. На прошлой неделе Идэ сказал мне, что Сугимото ненадежен, и предупредил через меня хозяина китайского ресторана напротив таможни. Затем он приказал мне заехать за Сугимото и привезти его ночью к воротам парка Капиолани. И больше я его не видел.

— Шанхайские приемы. Не может отвыкнуть. А с Хаями Марико встречается?

— Он уже был у нее дома, познакомился с мамашей. Я возил какие-то книги, которые Идэ достал для нее. А самой Марико он поднес целый мешок японских целебных растений. Она, кажется, хочет писать научный труд о старинной восточной медицине. Наверно, ее тоже прикончит.

— А может быть, и нет. Обо мне спрашивает?

— О вас нет, а о Моримуре несколько раз спрашивал.

— Смотри, ничего не говори. Ни слова о том, что видишься со мной. И насчет моих дел с Баллигантом. Если проболтаешься… выдам со всеми потрохами Баллиганту. Я ему сообщу, почему умер тот полицейский, и представлю доказательства.

Абэ замотал головой:

— Ничего не скажу.

Он вдруг круто затормозил. Кита чуть не ударился лицом о ветровое стекло. Машина уперлась в кусты папоротника.

— Болван!

Кита ударил Абэ кулаком по голове. Абэ поклонился:

— Простите. Не хотел давить кошку… она черная.

— Ну и что?

— Черные кошки после смерти мстят. Это точно.

Они поехали дальше.

— В тот раз, когда везли того китайца, помните? — продолжал Абэ. — Мы раздавили черную кошку, и через два дня китаец утонул. Кошка отомстила.

Кита погладил нос и усмехнулся.

— Чуть не расплющил. — Немного погодя он спросил: — А сейчас раздавил?

— Нет, выскочила из-под колес. Еще бы секунда, и…

— Насчет сегодняшней поездки Идэ сообщи мне завтра. Достал билет на воскресный бейсбольный матч?

— Не успел.

— Хочешь пойти?

— Конечно.

— Я дам тебе свой билет.

Абэ поклонился, приложив лоб к рулевому колесу. Кита приказал остановить машину недалеко от памятника королю Камехамеха и пошел пешком в генконсульство.

28 ноября

Письмо Марико встревожило Уайта. Она сообщила, что Акино встретил ее на улице и сказал, что тот женьшень, который она недавно дала одной знакомой японке, оказался ядовитым — японка умерла по возвращении на родину. Если японская полиция известит об этом американскую, могут возникнуть большие неприятности. Марико купила женьшень в аптеке корейца, но к ответственности могут привлечь не только аптекаря, но и ее. Акино прозрачно намекнул, что это дело он может уладить. Зато она в свою очередь должна помочь ему, когда это понадобится. Поведение Акино кажется ей странным.

Марико просила дать совет. Уайт показал письмо Донахью. Тот заявил:

— Явный шантаж, готовит вербовку. Твоя красотка в опасности. Если только не врет.

— Что же ей посоветовать? Только не шути, дело серьезное.

Подумав немного, Донахью ответил:

— Я хорошо знаю начальника морской контрразведки в Пёрл-Харборе капитана второго ранга Уолша. Могу радиотелефонировать ему, чтобы он попросил Эф-Би-Ай взять этого японца под наблюдение.

— Но тогда и за ней начнут следить. Нельзя ли сделать так, чтобы она осталась в стороне?

— Я попрошу Уолша действовать самым деликатным образом. Так, чтобы твоя косоглазенькая наяда ничего не заметила. — Донахью пристально посмотрел на Уайта. — А ты не думаешь, что это начало комбинации против тебя?

— Против меня?

— Может быть, она хочет втянуть тебя в эту историю?

— Какая чепуха! Я за нее ручаюсь.

— Никогда нельзя ручаться за женщин, а тем более за азиаток. Я боюсь, что она — японская Мата Хари.

Уайт рассердился:

— Я жалею, что показал тебе письмо. Обратился к тебе, как к другу, а ты…

— Ну ладно, не кипятись. — Донахью погладил Уайта по спине. — Будем считать, что она чиста, как белая лилия, и не имеет пока отношения к японской разведке. Я сейчас позвоню Уолшу и попрошу взять ее под защиту. Как ее зовут? Я плохо запоминаю их дурацкие имена.

— Хаями Марико.

Донахью пошевелил губами и кивнул головой:

— Постараюсь запомнить.

Вечером того же дня через Т-бюро прошла телеграмма из Токио, адресованная генеральному консулу в Гонконге.