По прозвищу Китаец

– Я уже беседовал с ним.

– И что же? – поинтересовался Светлов.

– Он не внушает доверия, – с усмешкой сказал Китаец, – как, впрочем, и его служба безопасности, а проще говоря, бандиты, – Танин бросил на Светлова пристальный взгляд.

– Я не так хорошо знаком с Урутаевым… – смущенно кашлянул Светлов.

– И даже не догадываетесь, что на службе у него отпетые молодчики, которых можно смело назвать бандитами… – намекающе улыбнулся Танин.

– Это его дело – кого нанимать на службу, – напрягся Светлов, – я уже сказал, что с Урутаевым у меня…

Светлов запнулся и посмотрел в потолок.

– Но ведь Руслана Умаровича поставила во главе «Виктории» мэрия…

– Это вопрос не ко мне, – упрямо повторил Светлов.

– А к кому? – настаивал Китаец.

– К Ковалевой. По-моему, у нее с Урутаевым сложились неплохие отношения. Евгения Елизаровна пользуется доверием и расположением мэра… А мы… – многозначительно вздохнул он и, улыбнувшись, пожал плечами.

– А что вы можете сказать о Пляце Александре Степановиче?

– Честен, корректен, деловит… Все, что ни есть, положительное, – дежурно-широко улыбнулся Светлов, который, по всей видимости, испытал облегчение, когда разговор о мэрии вообще перешел на отдельных ее сотрудников.

– Какие у него были отношения с Эвансом?

– Дружеские, я бы сказал. Хотя в последнее время Александр Степанович Питера не жаловал. До нас ведь доходила информация, – многозначительно посмотрел он на Танина, – о том, чем занимается Эванс, о том, что он транжирит направо-налево не свои деньги. Он ведь ставил определенных лиц из мэрии в неудобное положение: за него поручились, ему доверяли, а он так нехорошо поступил с этими людьми, – покачал головой Светлов.

Китайцу показалось, что в этом скорбном покачивании головой искренность и подлинная опечаленность отсутствовали. Скорее всего, это внушающее почтение и ни к чему не обязывающее движение свидетельствовали о том, что Светлов хорошо усвоил тон, каким работники мэрии взяли моду говорить об американском мошеннике.

– А у вас какие отношения были с Питером? – прямо спросил Китаец.

– Хорошие.

– Слишком расплывчато, – Китаец чувствовал раздражение. Этот сидящий перед ним тип с нагловатой назидательной улыбкой, корчащий из себя самаритянина снисходительности, казался ему воплощением сытой и безучастной к заботам простых людей власти.

– Мы общались, но в основном в стенах этого заведения, – окинул он кокетливым взором комнату.

– Понятно, – вздохнул Китаец, – вы знали, что Питер в командировке?

– Понятия не имел. Я же вам сказал…

– Хорошо, хорошо. А Пляц?

Светлов выпятил губы и пожал плечами:

– Скорее всего, нет.

– А Ковалева? – не отставал Китаец.

– Ну, не знаю. – Взгляд Светлова говорил, что он теряется в догадках.

– Ладно, – Китаец сел поудобнее, – Пляц мне сказал, что был в командировке.

– Был, – улыбнулся Светлов.

– Что это была за командировка?

– Послушайте, у нас разные отделы… Откуда мне знать?

– Тогда откуда вы знаете, что он был в командировке?

– Мы же перезваниваемся. Друзья, – самодовольно улыбнулся Светлов.

– Когда вы в последний раз разговаривали по телефону?

– Сегодня, – сострил Светлов, – Александр Степанович попросил меня принять вас.

Китаец понял намек: вот, мол, какой я добрый, сижу тут с тобой, болтаю, хотя мне жуть как этого не хочется. Я ведь тебя не гоню, терплю все твои неудобоваримые вопросы, а ты меня все на чем-то поймать норовишь.

– Когда вы узнали, что Пляц уезжает в командировку? – невозмутимо продолжил Китаец.

– В четверг, а что? – Клоунские брови Светлова трепыхнулись и замерли, составив два острых угла с верхними веками его ухмыляющихся глаз.

– Так он звонил вам из Самары? – уточнил Китаец, делая акцент на последнем слове.

– Почему из Самары?

– Потому что в среду он был уже там.

– Значит, я все напутал, – улыбнулся Светлов, хлопнув себя рукой по лбу, – он звонил мне в среду, ну конечно, в среду. Тут от этих выборов голова кругом идет!

– Я вас прекрасно понимаю, – подавив отвращение, сказал Китаец, – вы знали, что Эванс хранил бумаги, подтверждающие незаконный характер выпущенных Урутаевым акций?

– Я не очень интересовался делами «Виктории»… – меланхолично проговорил Светлов.

– Значит, ваши отношения с Эвансом носили чисто дружеский характер. Знаете, о чем я подумал? Ведь именно такому незаинтересованному в его коммерческом предприятии другу Питер как раз и мог довериться. Представьте. Он уезжает в командировку, обдумывает подальше от эпицентра событий свои дальнейшие действия. Перед тем как уехать, сообщает другу-икс о том, что является владельцем одного ценного пакета, который обещает показать тому по приезде, дабы обсудить сообща, как извлечь выгоду из документов и обеспечить себе безопасность. Я думаю, этот друг должен иметь прямое отношение к мэрии. Эванс перед отъездом наверняка советовался с ним, может быть, даже просил поговорить с кем-нибудь из муниципальных тузов об условиях передачи вышеназванных документов этому лицу. Я склонен допустить, что одним из требований Эванса была немедленная отставка Урутаева. Как вы думаете?