По прозвищу Викинг

— Что мы будем предпринимать дальше для поисков «Эгуса»? — спросил Вадим.

— Кого? Не понимаю, — наморщила лоб Надежда.

— Извини, это я так называю незнакомца из гостиницы: по-испански — «Эгус», а по-русски — «Икс».

— Теперь понятно. «Эгус» — «Икс». Звучит красиво. Оперативные группы уже выехали в аэропорт и на морской вокзал. Будут поднимать и проверять списки пассажиров, прибывших и покинувших Сьерра-Марино. Возможные даты его приезда и отбытия нам примерно известны, поэтому можно надеяться, что мы выкопаем что-то интересное. Сделан запрос в Интерпол по фотороботу — возможно, у них в картотеке он проходит. Правда, эта процедура может продлиться неопределенно долго — это уж я по своему опыту знаю. В местных полицейских архивах такой не значится, уже проверили.

— Жак, ты поможешь ускорить процесс опознания интересующего нас человека в вашей конторе? Запрос уже послан. Хотелось бы, чтобы это случилось побыстрее, — обратился Вадим к Дюрану.

— Постараюсь, — ответил Жак. — У меня есть знакомый в этом отделе. Дашь мне номер исходящего, я с ним созвонюсь.

— Отлично. Кстати, я до сих пор не видел точного портрета нашего Эгуса. Надежда Алексеевна, вам папка под мышкой не мешает наводить красоту? Отдайте ее мне.

— Красота не наводится, — наставительно сказала Надежда, передавая папку Вадиму. — Она или есть, или ее нет.

— Не будем казуистами. Кстати, один известный парижский кутюрье сказал, что не бывает женщин красивых и некрасивых, а есть женщины с хорошим макияжем и плохим.

— М-м-м... Может быть, он в чем-то и прав, — на секунду задумавшись, игриво сказала Надежда, но внезапно тон ее голоса резко изменился и зазвучал тревожно: — Вадим, что с тобой? На тебе лица нет, весь бледный. Тебе плохо? Вызвать врача?

Вадим поднял глаза от раскрытой папки на встревоженную Надежду и потом перевел их на застывшего со стаканом воды Жака.

— Не надо врача. Со мной все в порядке, — медленно произнес он. — Думаю, нам не стоит тревожить Интерпол...

— Что произошло? — взволнованно повторила Надежда.

— Кажется, я знаю этого человека, — задумчиво сказал Вадим. — Если только это не ошибка. Не могу понять одного: зачем он это сделал?!

— Что — зачем? Кто этот человек?

— Пока не могу ничего сказать. Мне нужно срочно позвонить в Москву.

— Опять загадки, — поджала губы Надежда. — Ты можешь мне толком объяснить?

— Извини, не могу, — повторил Вадим. — На сколько мне назначен сеанс связи — на семнадцать часов? Ждать не буду. Я сейчас же уезжаю в посольство.

— Полковник Руэнтос просил...

— Плевать мне на полковника и его мечи с бантами. Можете передать, что я перед ним дико извиняюсь. Думаю, он не слишком рассердится.

Вадим захлопнул папку и резко двинулся к двери. Он едва разминулся в проеме с входящим Руэнтосом. Тот попытался его о чем-то спросить, но Вадим махнул рукой и выскочил из кабинета, оставив всех в полной растерянности.

Вид Вадима, похоже, был настолько неординарен, что на проходной департамента его задержали и выпустили только после уточняющего звонка полковнику Руэнтосу. Первое такси, остановленное им, притормозило рядом, однако шофер, подозрительно глянувший на клиента из-за лобового стекла, решил не рисковать, ударил по газам и укатил.

Вадим быстро заскочил на заднее сиденье машины, подошедшей следом, и назвал водителю адрес. Такси, однако, не трогалось с места.

— Почему мы стоим? — почти выкрикнул Вадим и увидел в зеркале заднего вида растерянные глаза шофера. — Поехали!

— Сеньор, повторите, пожалуйста, адрес. Я не понимаю вас.

Вадим с недоумением уставился на стриженый затылок за прозрачной пластиковой перегородкой и внезапно понял, что говорит с таксистом на русском языке. Он уже спокойно повторил адрес по-испански, и шофер, склонив голову, показал, что теперь ему все понятно, плавно тронул машину с места.

Открыв папку, Вадим еще раз взглянул на фоторобот «Эгуса». С четкой компьютерной распечатки на него смотрело лицо Паши Панфилова, начальника личной охраны Николая Владимировича Осколова. Лишними на изображении были только густые усы.

В голове был полнейший сумбур и ни одной мало-мальски трезвой мысли — только вопросы без ответов. Действительно ли это Панфилов? Если он, зачем ему понадобилось устраивать акцию против семьи своего шефа? Интриги против Николая Владимировича? Не видно никакого смысла. И при чем здесь его дети и внучка? В этом случае должны были работать на их дискредитацию, но не на убийство. Похищение с целью шантажа? В основе, в общем-то, так и есть, однако гибель Осколовых при взрыве нелогична. Кстати, у него сразу, при изучении материалов, появлялось сомнение, что целью террористов были именно деньги, — работали грамотно, но как-то вяловато. И какие, к черту, террористы Панфилов и Франц Таузар со своими людьми? Месть Паши шефу? Тогда зачем было разводить всю эту бодягу с «Бригадами свободы»? Можно было просто и без всякой помпы уничтожить семью Валерки. Панфилов был неплохой специалист, как отзывались о нем в отделе, и особого труда для него это не составило бы. А может, он ошибается и «Эгус» все же не Паша?