По прозвищу Викинг

В общем, Дед не сказал почти ничего, а подтвердил только уже известное: теракт в Сьерра-Марино организовал Панфилов, и убить его также хотел он. Известно все, кроме главного — зачем это ему было нужно. Оставалось только гадать, глядя в потолок.

Надежду он видел во время отлета. Действительно, как и обещал Олег Петрович, через трое суток в Сьерра-Марино приземлился «ИЛ-76» Министерства по чрезвычайным ситуациям. Ребята работали на землетрясении и на обратном пути сделали крюк почти в тысячу километров, чтобы забрать Вадима.

Уже в аэропорту, когда эмчээсовские врачи перегружали его на свою каталку, появились Надежда, Христа, Хервасио и Руэнтос. Время поджимало, и прощание получилось скорым и сумбурным. Полковник ободряюще тряс кулаком и клялся извести в Сьерра-Марино остатки гидры терроризма, приведшей Вадима в столь плачевное состояние. Пустившая слезу Христа бестолково повторяла, как ей жаль, что Вадима не будет на свадьбе, а Хервасио, по своему обыкновению, отмалчивался. Потом все посмотрели на безмолвно стоящую бледную Надежду и отошли в сторонку.

Она приблизила свое лицо к нему и прошептала:

— Вадим, почему так все случилось? Почему все шишки и удары валятся именно на тебя?

— Ничего страшного — все зарастет, — с трудом шевеля губами, сказал Вадим. — Видишь, я живой...

— Я рвалась к тебе в госпиталь, но меня не пустили. Этому страшному Деду разрешили, а мне нет. Он так грозно кричал на врачей, что они хотели даже полицию вызывать, чтобы его утихомирить, но потом махнули рукой и пропустили. А еще он звонил, самолет у Шойгу так бесцеремонно требовал. Господи, о чем я говорю? Вадим, милый, выздоравливай. Мне так страшно за тебя. Сегодня пришло распоряжение из прокуратуры возвращаться, и я скоро буду в Москве. Как тебя найти?

— Я сам с тобой свяжусь. Хотя... — Вадим назвал ей цифры домашнего телефона. — Правда, меня трудно там застать. Я сам тебя найду.

— До вылета осталось десять минут, пора загружаться, — деликатно кашлянув, сказал врач-эмчээсовец. — Надо спешить.

— Вадим, поправляйся скорее, я очень за тебя волнуюсь, — произнесла Надежда и коснулась его лба губами.

Руэнтос и молодые Аррианы одновременно забубнили и замахали руками на прощание. Каталку уже подвезли к самолету, когда на глаза Вадиму попалась стоящая поодаль легковая машина. Стекло боковой дверцы опустилось, и там показалась сначала ладонь, поднятая в приветствии, а потом, в глубине — улыбающаяся физиономия Домингоса.

«Все приехали провожать...» — усмехнулся про себя Вадим и пошевелил в ответ пальцами — все, на что он был способен.

* * *

Дверь распахнулась, и в палату зашла молоденькая медсестра, катя перед собой инвалидную коляску. Ее сопровождала санитарка баба Варя — легенда и живая история ведомственной больницы и самый информированный источник новостей. Если судить по ее воспоминаниям, то возникало подозрение, что она начала здесь трудиться еще при Гершеле Ягоде, когда и организовалось сие лечебное заведение. На крайний случай — при Лаврентии Павловиче, это уж точно. Вырвалось как-то, что встречалась она с ним: «Глаза под пенсне, как у жабы, а смотрят, будто лапают...»

Медсестра весело сказала:

— На прогулку собираемся. Как я вчера и обещала, доктор разрешил нам погулять на свежем воздухе. А баба Варя пока порядочек здесь наведет.

— Как же, наведет, — заворчала та. — Утром только мыла. Чисто все, так нет, гостей важных ждем, еще раз мыть надо.

Эта информация Вадима обнадежила и взбодрила. Если гости важные, то и новости могут появиться интересные.

Вторая половина мая выдалась на удивление теплой. Вадима вывезли в аллею, обсаженную дубами, и оставили греться на солнышке. Теплые лучи нежно гладили щеки и навевали покой и умиротворение. Он, чтобы занять себя, начал сжимать и разжимать пальцы и разминать кисти рук — максимум того, что сейчас было доступно. Вчера он пробовал подняться и сесть на постели, но рухнул на подушку. Как ему пытался объяснить хирург, если бы одна пуля прошла на миллиметр левее или другая — на пару миллиметров правее, то с ним бы уже разговаривал не он, а святой Петр. В общем, повезло.

«Да уж, повезло... — усмехнулся про себя Вадим. — Всем бы такое везение. Решетом работаю: то саблей тычут, не успел оклематься — из „узи“ полосуют. Скоро живого места не останется».

Позади послышалось шарканье ног.

— Катерина! — раздался голос бабы Вари. — Вези больного. Требуют его. Приехал этот, громогласный. Помню, в пятьдесят четвертом или пятьдесят пятом году здесь у нас лежал весь в дырьях, как и Вадик. Тогда шустрый был, а сейчас, смотрю, важный такой. Но постарел малость.

«Дед, не иначе. Наконец-то пожаловал», — догадался Вадим. Его повезли не в палату, а прямо в кабинет главврача. Там действительно находился Олег Петрович и, кого он не ожидал увидеть, Стариков. В сторонке сидел незнакомый Вадиму молодой человек, вероятно, сотрудник Станислава Сергеевича. Главврач, сославшись на неотложные дела, удалился вместе с медсестрой, оставив их в кабинете.