По путевке комсомольской

Ночь и ранние утренние часы, когда мы покидали станицу, прошли без малейших признаков приближения врага. Однако, как только последние всадники арьергарда миновали околицу, словно по заранее условленному сигналу, послышалась редкая беспорядочная стрельба на противоположной - лычакской - окраине, примерно там, где вчера наше охранение отстреливалось от неизвестных налетчиков. Кто-то из казаков даже сказал: «Салютуют, подлюги!»

Были ли эти выстрелы вчерашних белобандитов или действительно «салютовали» притаившиеся до сей поры враги-одностаничники (некоторые из них, кстати, в последний момент успели исчезнуть из нашего поля зрения), оставалось неясным. Во всяком случае, если бы это входили передовые части регулярных деникинских войск, они действовали бы иначе и, видимо, попытались бы организовать преследование.

Дорога на Березовскую сразу же полого спускалась к одноименной речке и затем снова поднималась вверх, скрываясь за перевалом. Слева, рядом с дорогой, до самой соседней станицы тянулась неширокая полоса леса, скрывавшего пойму красавицы Медведицы, дорогой сердцу местных донцов. Справа - открытая степь, прорезанная по ходу движения поперечными, с отлогими склонами балками.

Учитывая особенности местности, Гребенников подал команду перейти на мелкую рысь, чтобы скорее скрыться за косогором, расширить обзор с него и далее - в зависимости от обстановки - или спокойно продолжать движение, или успеть принять боевое построение.

Стрельба продолжалась несколько минут, затем все стихло. Наступившая тишина могла предвещать какой-нибудь неожиданный обходный маневр врага. Отряд ждал и готов был встретить любой поворот событий.

И вот как только мы перевалили за косогор и станица Малодельская начала скрываться из виду, донесся колокольный звон, точно такой, каким обычно созывается народ на площадь. Гребенников немедленно остановил отряд. Послав одного из бойцов назад - на ближайший холм, откуда лучше всего просматривалась местность, - и получив от него сигнальное сообщение, что противника [62] вокруг не видно, он собрал всех казаков и изложил моментально созревший план дальнейших действий.

По мнению предревкома, колокольным звоном собирала оставшихся в станице людей либо вступившая вслед за нашим уходом какая-нибудь незначительная регулярная часть белогвардейцев, либо белобандиты-самсоновцы, которые вместе со станичными изменниками спешили навести в Малодельской свои порядки.

При любых обстоятельствах Гребенников считал необходимым, не останавливая главных сил, которые должны продолжать выполнять первоначальную задачу по прикрытию отступающей колонны, встать самому во главе арьергарда и вернуться в станицу, чтобы произвести разведку боем. Главным было установить силы противника, так быстро появившегося в Малодельской, и возможности его нападения на отступающую колонну.

Если силы противника окажутся малочисленными, ставилась задача их уничтожить, если наоборот - нужно выиграть время для принятия необходимых мер в Березовской. Для соответствующей ориентировки к березовцам был послан нарочный - дядя Леша Долгих. Арьергарду приказано съехать с дороги на ближайшую опушку медведицкого леса, откуда хорошо просматривалась и окружающая местность, и дорога, по которой только что мы ехали, а также северная и восточная окраины нашей станицы.

Тактический замысел операции был очень простой. Отряд возвращался медведицким лесом к окраине станицы, откуда и предстояло совершить смелый налет. Для выявления сил противника, успевшего появиться там, кружным путем высылался дозор из трех всадников, который выполнил бы простой подсчет отступавших на Себряково беляков. Момент начала операции определяло занятие дозором выгодного для наблюдения места, сигналом служил взрыв ручной гранаты. В случае подхода к станице новых значительных сил противника дозору приказывалось немедленно возвращаться обратно, а при необходимости - пробиваться прямо на Березовскую.

* * *

В состав трех всадников дозора Гребенников согласился включить и меня. Отобрали самых молодых, из которых только Вася Дронов, мой одногодок, уже успел повоевать, будучи красноармейцем 200-го полка 23-й дивизии, и теперь, после ранения в руку, отбывал последние дни отпуска. Сам он был из хутора Попова, но все [63] детство провел в Малодельской у родственников и знал всю местную округу до каждой складки, бугорка и межи. Нам очень повезло: Вася оказался замечательным проводником скрытого подхода к любой точке местности. Он и был назначен старшим дозора, как более опытный. Однако Вася отводил себе роль советчика, а фактически старшим оказался я - что ни говори, все же член ревкома!