По путевке комсомольской

Когда началась гражданская война, старший брат Михина подался к белым, а Иван связал свою жизнь с Красной Армией, пройдя с нею весь путь до полной победы над врагами на Дону, Кубани и в Крыму. Белые хуторяне приговорили его к смерти и чуть было не привели этот приговор в исполнение, схватив Ивана Михайловича в родных местах во время разведки. Но он бежал и чудом спасся от настигавшей погони. За мужество и отвагу при выполнении боевого задания казак был награжден орденом Красного Знамени, который из-за досадной описки в фамилии наградной грамоты (вместо Михина [97] значился Михеев) нашел своего владельца только через много лет, накануне его восьмидесятилетия.

* * *

…Темной ночью семь всадников отделились от еланской придорожной часовенки, неподалеку от которой все эти дни находился командный пункт полка, и спустились в долину реки Терса.

У последней, перед самым селом, излучины реки, подходящей почти вплотную и к его окраине, и к дороге из Елани, мы ясно расслышали впереди негромкий мужской разговор, а следом за ним и всплески воды. Конечно, это могли быть только белые. Расстояние между окраинами этих селений невелико, как говорят, рукой подать - не более каких-нибудь четырех верст, а если по руслу реки пройти, едва до шести дотянет. Продолжаем двигаться вперед.

Когда подъехали поближе, голоса притихли, на другой стороне узкой реки в предрассветной дымке вырисовывались силуэты двух всадников, поивших своих коней. Нас было семь, их - двое.

- Станичники, вы чьи? - спросил их Михин.

- А вы чьи?

- Мы-то дома, значит, здешние.

- Ну вот и мы такие же.

- Что же здесь болтаетесь без дела?

- Тоже как и вы, наверное.

- Мы-то с задания, а вы, похоже, на рыбалку?

- Ну и мы на своем задании значимся.

- Тогда бывайте. Если что поймаете, на уху не забудьте пригласить, - закончил Михин, и мы двинулись дальше.

Казалось странным: мы въехали уже на северо-восточную окраину села, а кроме этих двух случайных вояк, и то на противоположной стороне реки, так никого и не встретили. Можно было предполагать, что охранение противника сдвинуто от дороги в поле, поскольку она и так хорошо отовсюду просматривалась. Долину же реки, видимо, забыли. А по ней можно было скрытно ввести в тыл сонной Терсы хоть целую конную бригаду!

Стало рассветать, когда мы проехали уже более половины всей приречной окраины, по-прежнему пустынной. Дворы здесь в большинстве своем были пусты, изредка только просматривались отдельные подводы да на привязях верховые кони. [98]

Предстояло приступать к разведке сил противника в самой опасной зоне: в центре села и на противоположной северо-западной окраине, на которую наш полк пытался безуспешно наступать в предыдущие дни. На ходу решили ехать до центра, затем обратными переулками снова вернуться к реке, вплавь перейти ее и пробираться противоположным заросшим берегом к своим.

Въехав в первый же переулок, мы сразу заметили, что, по мере продвижения в глубь села, во дворах увеличивалось количество и подвод, и распряженных рабочих и расседланных верховых лошадей. Около них кое-где слонялись рано поднявшиеся люди. Не обращая на нас внимания, навстречу прошли, о чем-то рассуждая, два пожилых казака при шашках и нагайках. Наметанный глаз Михина распознал в них фуражиров.

Уже совсем рассвело, когда мы миновали последнюю избу переулка и перед нами открылась просторная дорога, ведущая прямо к церкви. До нее было около версты. Вдали, у самой церкви, подвод и лошадей было настолько много, что прохода даже не просматривалось. Все напоминало просыпающийся муравейник. Но главного, что нам хотелось обнаружить, а именно специальных скоплений верховых лошадей и коноводов, видно не было.

Глядя, как на глазах просыпается село, откровенно говоря, нам становилось не по себе. Создавалось впечатление, что именно в этой - западной - части села сосредоточены главные строевые силы белогвардейцев, которые явно тяготели к дороге на Вязниковскую и далее на Тростянку. В глубине второго переулка мы заметили несколько подвод с деревянными снарядными ящиками, указывавшими на то, что где-то недалеко располагались и позиции вражеской артиллерии.

- Ну, ребята, пора домой. Надо и совесть знать, - предложил Михин. - Теперь только надо смотреть в оба. Жаль, что нас маловато, а то бы…

Михина прервал внезапный оглушительный орудийный выстрел, раздавшийся рядом, в глубине того переулка, где мы заметили на подводах снарядные ящики. По-видимому, таким образом у белогвардейцев, расположенных в Терсе, объявлялась боевая тревога, так как продолжения артиллерийской стрельбы не последовало, а все население пришло разом в невероятное смятение. Даже тот переулок, по которому мы так мирно въезжали в село и который казался нам совсем малолюдным, настолько [99] закишел народом, что мы решили было сменить маршрут своего отхода из села.

Кроме того, следом за этим единственным орудийным выстрелом послышались и одиночные ружейные где-то за церковью, с северной окраины Терсы. Похоже, что стреляло боевое охранение противника по появившимся цепям нашего полка.