По пути Ясона

День выдался на загляденье — ни ветерка, в небе высокие облака, спасавшие от палящего греческого солнца. Нас окружали десятки рыбацких лодок, их моторы работали на самых малых оборотах. Впереди двигался лоцманский катер, освобождавший нам путь и готовый, если понадобится, взять «Арго» на буксир до выхода из гавани. Чуть поодаль и за кормой теснились лодки Гребного клуба Волоса, напоминавшие водяных жуков. Раз-два, взяли; раз-два, взяли… Сколько величавости в движениях весел галеры по сравнению с современными гребными лодками! Впереди маячил бетонный мол современного порта. На нем выстроились местные власти — мэр, командир гарнизона, старший портовый офицер и греческий епископ. Когда «Арго» подошел ближе, мэр поднял над головой оливковую ветвь и кинул ее в воду.

— Ступайте с миром! Кало таксиди!

Мы обогнули мол и двинулись дальше, стараясь держаться как можно ближе к берегу. На набережной собрались горожане, в основном школьники, которых привели посмотреть на корабль из далекого прошлого их родной страны. «Кало таксиди! Кало таксиди! Кало таксиди!» Дети выкрикивали эти слова снова и снова, точно клич в честь любимой футбольной команды. Аргонавты махали в ответ, другой рукой продолжая работать веслами. Мимо нас промчалась гребная четверка. Бритая голова рулевого сверкала, как у Марка.

— Видно, вы к одному парикмахеру ходите, — заметил Майлз.

По тексту «Аргонавтики», отплытие, состоявшееся 3000 лет назад, было куда менее праздничным. Ходили слухи, что царь Пелий подкупил мастера Арга, дабы тот устроил так, чтобы корабль развалился в море. Однако Арг не поддался на уговоры царя: в конце концов, он сам был членом экипажа. Вечером накануне отплытия, после наполненного слезами прощания с родными, спутники Ясона собрались на берегу. Ясон велел пригнать на берег двух быков из семейного стада. Геракл и могучий Анкей убили животных — первый ударом своей прославленной палицы, а второй — бронзовым топором. Туши разрубили, отсекли священные бедра, которые обернули жиром и сожгли на костре из ветвей оливы в качестве приношения Аполлону, богу отправления в путь. Идмон, один из двух прорицателей, созерцал языки пламени и завитки дыма; он изрек, что знамения благоприятны, но прибавил, что сам живым из похода вернуться не рассчитывает. «Ведал я участь мою…» — сказал он; ему суждено «горькой судьбой по велению бога / Где-то вдали умереть, в пределах земли Азиатской».

Остаток вечера тоже прошел не слишком весело. Ид, записной хвастун, перебрал неразбавленного вина и стал насмехаться над Ясоном, который сидел поодаль от остальных, «нерешимости полон». Получив выговор от Идмона, Ид оскорбил и того, и дело наверняка дошло бы до драки, не вмешайся певец Орфей, который тронул струны кифары и запел длинную песню о том, как был создан мир. Ночь провели на берегу, а поутру Тифис, «искусный кормчий», пробудил товарищей ото сна и стал «побуждать, чтоб взошли на корабль». Все расселись по скамьям, в соответствии с вытянутым накануне жребием. От необходимости метать жребий избавили только Геракла и Анкея: двое самых могучих членов экипажа уселись на центральную скамью, где могли принести наибольшую пользу.

На нашем «Арго» мы придерживались схожей схемы размещения: Марк и Майлз, наши лучшие гребцы (каждый выступал за команду своего университета), заняли крайнюю от кормы скамью, где все прочие могли их видеть и откуда они сами могли задавать темп. У нас имелся некомплект экипажа — лишь четырнадцать человек вместо двадцати; поскольку один стоял у кормила, а другой готовил, на веслах оставались всего двенадцать. Впрочем, пока этого было достаточно. Хитрость заключалась в том, чтобы заставить галеру двигаться ровно на скорости приблизительно 3–3,5 узла. Конструкция «Арго» была столь удачной, что корабль сохранял эту скорость, даже когда на веслах сидели всего десять человек. В итоге два члена команды имели возможность отдыхать по пять минут, а потом они сменяли тех, кому выпала очередь предаваться отдыху следующими. И «Арго» тем самым, не теряя темпа, двигался на юго-юго-восток через Волосскую бухту в направлении городка Афиссос.