Читаем По пути в бессмертие полностью

По пути в бессмертие

Рахманинов. Потому что мне кажется, что я в полноте выразил свои чувства… Чувства русского человека. (Он опускает голову и добавляет тихо.) Быть русским трудно.

Голос из хора. Почему?

Рахманинов. Потому что быть русским — значит терпеть. Нести свой крест, а это иногда очень трудно — смириться. Смириться, когда ненависть и кровь гнева и мести закипает в жилах… Рабское чувство мести. И труднее всего смириться со смертью. Вот в финале как раз и есть это примирение. Там, за примирением, свобода.

Рахманинов открывает партитуру.

Рахманинов. Вот здесь. Номер 475. Посмотрите!

Музыканты листают свои партии.

Рахманинов. Давайте отсюда, вот с этого места. (Говорит по-русски.) «И невольно мы дрожим, и рыдаем, вспоминаем». (Переходит на английский.) Прислушайтесь к альтам. Там у альтов вся сила… Весь секрет просветления. Давайте найдем силы для этого примирения со смертью…

Стоковский протягивает Рахманинову дирижерскую палочку, но он отрицательно качает головой, поднимает свои длинные белые руки и взмахивает ими. Хор и оркестр в едином дыхании подхватывают мелодию. Аккорд тянется волшебный и завораживающий. Стоковский с восторгом слушает, прикрыв глаза. Короткий взмах руками, и… музыка затихает. Восторженные взгляды, вдохновенные лица. У музыкантов нет слов, чтобы выразить, что они чувствуют. Пауза. Рахманинов смущенно улыбается.

Рахманинов (покашливая). Ну что ж, вот так. Извините за стариковскую болтовню.

Он поворачивается и спускается с эстрады. Музыканты с обожанием провожают взглядами его сутулую высокую фигуру. Стоковский стучит палочкой по пюпитру.

Стоковский. А теперь начнем все сначала.

Наступает тишина. Рахманинов садится рядом с Натальей.

Наталья (вполголоса). Говорил замечательно!

Рахманинов не отвечает. Он снова весь — внимание. Стоковский взмахивает руками, и зазвучала, полилась вступительная оркестровая фраза первой части, и могучим всплеском грянул хор. Такого Академия музыки еще не слышала. Фолли замер с открытым ртом. Руки Рахманинова вцепились в подлокотники кресла с такой силой, что побелели суставы. Рука Натальи ложится на руку мужа. Он поворачивает к ней отчужденное лицо.

Наталья. Ты помнишь тот день на Красной площади?

Рахманинов смотрит ей в глаза и медленно кивает. Мы приближаемся к его лицу. Восторженная музыка ликования уносит его к тому самому дню… уносит его на…