По пути в вечность

Войдя, она обнаружила тот самый злополучный бинокль – он небрежно валялся на тумбочке и таращился на неё своими огромными стеклянными глазищами. Таня вся вспыхнула при виде его. В этот момент дверь распахнулась и в каюту, как ураган, влетела Лера.

– Ты где так долго пропадала, Танюх? Шеф опять замучил своими наставлениями? И чего он только до тебя цепляется…

Она зевнула и плюхнулась на кровать всем своим пышным телом, продолжая:

– А мы так наплясались с ребятами – аж ноги отваливаются теперь. Жалко, что тебя не было. Я несколько раз прибегала за тобой, но увы, безуспешно!

– А почему ты все еще не вернула бинокль? – спросила Таня подругу, лукаво улыбаясь. – Мне, между прочим, пришлось извиняться за тебя!

Лера разом присела на кровати и удивленно спросила:

– Шо? Ты нашего морячка видела?! Та ладно!!! И чего он?

– Шо – шо? – передразнила Таня Леру. – Сказал, что бы ты ему больше на глаза не попадалась. А то поколотит.

Девушки одновременно рассмеялись. Лера сквозь смех продолжала свой допрос:

– И все же, что он сказал? Как он, вообще, тебе? Правда, красавец-мужчина? Такой высокий, блондин, бли-и-ин…, и до чего ему идет морская форма! Жаль, я блондинов не люблю – не мой типаж, а то бы охмурила его моментально. То ли дело наш шеф… – Лера мечтательно закатила глаза и откинулась назад, разметав по подушке свои густые, пушистые волосы.

Профессор Вознесенский был кумиром всех студенток. В свои 35 лет он уже успел сделать неимоверную карьеру, добиться определенной известности в музыкальных кругах, как композитор. И вообще, его харизматичность просто зашкаливала. Попасть к нему в оркестр было большой удачей. Редко какая студентка не смотрела на него с женским восхищением. Он умел быть галантным и не скупился на комплименты. Все знали, что «лапушка» в его устах означает – «умница, красавица», а «кулёма» – значит все плохо, надо расти еще и расти. Он был весьма хорош собой, держался с достоинством, никогда не позволяя себе опускаться до унижения студентов обидными словами. И как не пытались заинтригованные им девушки выяснить хоть что-то о его семейном положении – все оставалось на уровне сплетен, обросших мхом. И Лера не была исключением. Будучи студенткой третьего курса, она уже не первый год восхищалась своим дирижером.

– Он меня чаем напоил, представляешь?

Лера широко открыла глаза и переспросила:

– Кто, Вознесенский?!

– Да нет же, Александр.

– Шутишь?! С пирожинками? А ну-ка, поподробней с этого места!..

Сонливость Леры словно рукой сняло, и пока она не вытрясла из подруги все подробности этого вечера, пока они вдоволь не насмеялись, сон их так и не взял.

Глава 3. Вознесенский

Они, как всегда, опаздывали – в дверь их каюты уже вовсю стучали. Конечно, они ведь уснули только под утро! Вчера подружки так долго болтали и смеялись, что потом никак не могли уснуть. Но когда сон их сморил, под дверью раздался такой грохот и шум, что обе девушки одновременно выпрыгнули из своих постелей. Таня бросилась к двери, и в тот момент, как она потянулась к дверной ручке, чтобы открыть её, дверь распахнули снаружи и она с разбегу уткнулась своей растрепанной головой в чью-то грудь. Отпрянув на шаг назад, она услышала за своей спиной певучий голос Леры:

– Бо-о-оже! Какие люди!!! Проходите, проходите. Вот ваш бинокль, молодой человек. Спасибо громадное! Та шо б вы знали, как нас выручили вчера – просто слов нет!

Лера была в своем репертуаре – ничто не могло застать её врасплох, даже тот факт, что сейчас она стояла посреди каюты заспанная и полураздетая. Она самым бесстыдным образом умудрялась кокетничать с молодым человеком, даже в этой ситуации. Таня, укутанная в одеяло, подпирала косяк входной двери, все время пытаясь показать глазами своей подруге на её внешний вид. Но ту просто понесло – Мариинский Театр давно рыдал навзрыд без такой актрисы. Лера, играя голосом и томно поглядывая из-под своих пушистых ресниц на Александра, как ни в чем не бывало, вручила ему бинокль и, взяв его под руку, проводила за дверь, попутно напевая ему про то, что он должен непременно проводить их у трапа, дабы она не сломала себе ногу или шею, спускаясь по крутым ступенькам. Когда дверь за матросом закрылась, девушки рассмеялись и кинулись очень спешно собираться. Таня хотела было снова начать пилить подругу за её беспардонность, но увидев в отражении зеркала, что у самой неё видок не лучше, даже не стала начинать.