По пути в вечность

Вся группа оркестрантов уже была на палубе, ждали только их. Вознесенский строго посмотрел на приближающихся девушек, но ничего не сказав, первый направился к выходу. Ребята последовали за ним. Девчата переглянулись – пронесло! Профессор терпеть не мог когда кто-то опаздывал. Утро было довольно прохладным и Таня, накинув на голову капюшон своей теплой кофты, и спрятав руки в карманы двинулась вслед за подругой по узкому проходу, заполненному людьми. Тане повезло больше всех остальных оркестрантов – ей, как пианистке, не надо было возить с собой рояль, в то время как другие ребята везли с собой свои инструменты: скрипки, виолончели, флейты, а потому за спиной у неё висел лишь небольшой рюкзак с личными вещами и нотами. Приближаясь к выходу девушка вздохнула с облегчением, обнаружив, что Александра нигде поблизости не было – ей совсем не хотелось встретиться с ним снова, особенно после утреннего столкновения в дверях каюты. Лера, напротив, озиралась по сторонам, в надежде увидеть среди провожающих пассажиров на берег матросов, своего нового знакомого, но его нигде не было. А уже в микроавтобусе, который прислала за группой принимающая сторона, девушки и вовсе забыли думать о своих приключениях на судне. Сейчас им предстояла генеральная репетиция перед концертом в концертном зале Консерватории им. Сибелиуса, и поэтому необходимо было сосредоточиться исключительно на музыке.

Концерт прошел просто великолепно! Финны, а их было большинство в зале, оказались очень большими ценителями музыки и аплодировали стоя, снова и снова вызывая на поклон дирижера и солистку. Глаза Тани светились от такого небывалого успеха и теплого приема благодарных слушателей. Вознесенский был более чем доволен – премьера его нового произведения по достоинству была оценена жюри, и домой в Питер оркестр увозил такой желанный главный Кубок Гран-при. Оркестранты ликовали, тем более, что через неделю заканчивалась учебная сессия и все уже мысленно были на каникулах.

Вечером того же дня после концерта ребята разделились по группам и разбрелись гулять по городу, а ночь им предстояло провести на пароме. Лишь Таня, как солистка победившего коллектива, вынуждена была остаться на фуршет, организованный для руководителей и почетных гостей фестиваля. Она даже не осознавала в тот момент, с какой радостью на её месте хотела бы оказаться любая из оркестранток, но для Тани это было настоящей мукой – она не любила большие тусовки. Однако шеф не допускал возражений и ученица послушно последовала за ним и другими гостями в просторный зал, где тихо играла музыка, а накрытые столы подсвечивались серебристыми неоновыми огоньками. Весь вечер ей приходилось мило улыбаться незнакомым людям, с которыми так запросто общался Вознесенский. Он говорил на прекрасном английском, без переводчика, и всякий раз, представляя свою спутницу, как главную исполнительницу своего нового произведения, слегка придерживал девушку рукой за её тонкую талию. Ей было немного не по себе от такой вольности педагога, ведь в роли галантного кавалера она и представить себе его не могла. Для Тани он был сами строгим преподавателем на кафедре, она до смерти боялась навлечь на себя его недовольство и тем самым привлечь к себе его внимание, и потому всегда очень добросовестно учила партии и неукоснительно выполняла все требования. И вот теперь, стоя рядом с ним и стараясь мило улыбаться его собеседникам, девушке казалось, что все это происходит не с ней, и что это не их дирижер протягивает ей сейчас бокал шампанского. И вообще, она ощущала себя очень взрослой, почти ровней ему.

После приема Вознесенский отказался от услуг водителя машины, который должен был доставить его на паром, и они с Таней неспешно пошли пешком по вечерней столице Финляндии, в которой он прекрасно ориентировался, бывая тут довольно часто. Таня приготовилась всю дорогу выслушивать его бесконечные разговоры на музыкальные темы, но этого не случилось. Вместо этого профессор устроил ей целый экскурс по Хельсинки, подробно окунаясь в самые исторические корни этого города, и она была приятно удивлена его всесторонними познаниями. Девушка и не подозревала, что он такой приятный собеседник и совсем сейчас перед ним не робела, как обычно на занятиях по фортепиано.

Вдруг он заметил, как его спутница кутается в легкий шарфик, покрывавший её обнаженные плечи и тут же скинул свой концертный фрак, что бы накинуть его на озябшую спутницу, со словами:

– Господи, лапушка, да ты, наверное, замерзла? Это моя вина, я совсем не подумал, что ты в концертном платье! Еще не хватало, что бы ты сейчас простыла и сорвала завтрашний Гала-концерт.