По пути

- Ну я хотя бы от людей не прячусь и имени своего не стесняюсь и с законом у меня проблем нет, — бросила ядовито, продолжая свое путешествие под кожу. — Или ты просто так мне не говорил, как тебя зовут?

Лис внутренне вскипел, хотелось перекинуться через стол и схватить эту наглую девку за скулы, сжать пальцами так, чтобы эти пухлые губехи в трубочку сложились и замолчали. Раздражала неимоверно, но и притягивала в тот же момент. Было в ней что- то такое, чего он никогда не имел. Внутренняя самодостаточность что ли, может базовая уверенность в том, что она офигенски хороший человек. А у него что было?

- А ты не думаешь своим куриным мозгом, что у каждого проведения есть предпосылки, — сам не заметил, как по телу прокатилась приятная теплота и усталость. Ноги отяжелели и сделались немыми. Из души поперло что — то такое, о чем всегда хотелось молчать.

- Я просто не представляю, что должно случиться такого, чтобы человек стал грабить, вот так бессовестно вскрывать чужие дома, бросать девушек одних в лесу на произвол судьбы… Расскажи, а я послушаю и сделаю выводы… - подперла щеку кулаком, явно собираясь докопаться до истины. Не предполагала Яся, какой тёмный ящик собирается открыть.

Лис покопался в кармане, достал оттуда пачку ворованных сигарет и выложил на стол. Медленно провел языком по внутренней стороне щеки, словно по детской привычке пересчитывая зубы. Никто за все эти годы не задавал этот вопрос. Все разгребали лишь следствие, один за другим навешивая сверху ярлыки, штампуя новые клички и кидая свои предположения относительно его судьбы. Никому не было интересно узнать, как он дошел до этой жизни…

- Дох*ра причин, я даже не знаю, с какой начать, — достал сигарету, постучал фильтром об стол легонько, словно решаясь на откровенность. Балансировал на грани, между тем, чтобы вывалить на стол все, что накопилось и тем, чтобы закрыть рот и не распинаться перед этой бестолковой.

- У меня детство тоже не сахарное, — исподлобья взглянула на парня и решила вставить свои пять копеек. Засунула в рот небольшой соленый помидор и поморщилась.

— Че настолько не сахарное, что твой батя мамку как свинью зарезал в собственной квартире? Потом присел на х*р* ву тучу лет и помер от тубика, не выходя на волю? — поднес сигарету ко рту и щелкнул зажигалкой. Все таки сорвало стоп — кран и этот мрачный поезд из детства, с отвратительным скрежетом и лязгом возник перед глазами.

Не хотел, не собирался ворошить прошлое, даже где — то в глубине своей души, а тем более озвучивать это малознакомой девке. А с другой стороны — может именно потому что она проходная, малознакомая так неотвратимо хотелось облегчить душу.

- А почему? — стараясь не показывать ужаса на лице, спросила Яся.

— Да мужика она в дом притащила, пока он в командировке был, а люди добрые донесли. Мужик со второго этажа сбежал, а она не успела, батя справедливый, но горячий был, вот и сказочке конец. — закурил и перевел тяжёлый взгляд на Ясю.

Выстрелил глазами, полными подавленной агрессии и боли. Только осевший порох в серой окантовке показывал, насколько все давно было пережито, утрамбовано.

- А дальше что? — не зная откуда взялась такая смелость, спросила Яся, переставая жевать шкурку от помидора.

— А дальше я из школы пришел. Дома следаки, она на полу, прикрытая, я даже лица ее больше не видел, на похороны не взяли, отца увезли и больше я его тоже не видел. Тетка меня взяла под опеку, мразота старая. Запомнилось, как первую ночь спал без них, пока она с Ростова ехала. Соседка заглянула пару раз за вечер. Постель сам расстелил, кое — как, полночи смотрел в окно, ждал, что отец вернется, я же ничего еще не понимал, пока те же добрые люди не донесли, не разжевали… В детдоме и то лучше было, чем с теткой.

Яся сменилась в лице, не смогла больше сдерживать тех эмоции, что накрыли после этой короткой, но пронзительной исповеди. Старое, почти забытое, родом из детства всколыхнулось в груди, защемило, наполнило пальцы колючими иголками.

- А дальше?

— Че, хочешь пожалеть меня? Иди к Малахову тогда, там и похуже есть истории, — налил полный стакан, самогонка полилась через край, потекла струйкой по клеенке, а дальше вниз, на колени. Лис отпрянул, расставив ноги широко и отодвинулся на стуле. Яся молниеносно отреагировала, поднимая край клеенки.

- А мой отец всю молодость бил маму, — сжала губы и подставила ладонь, собирая жидкость обратно, — У тебя все случилось внезапно, а я с детства помню, как он напьется и трясет ручку двери, пытаясь войти в комнату. Она строила баррикады, как на войне, столом подпирала, а он все равно прорывался. Сильный был, в органах работал, — отпустила клеенку, когда мужские пальцы ее перехватили.

- И тебя? — мрачно поинтересовался, наконец, встретившись с ней взглядом.

— Меня нет, — встала, в поисках тряпки. — Я совсем маленькая была, совесть, наверное, не всю пропил. Хотя несколько раз мне по касательной доставалось, когда маму защищала. Помню напьётся в пятницу и приносит мне конфет. Я с детства ненавижу запах сосалок, особенно "барбариски".