По разные стороны

Тейт сделала долгую затяжку сигаретой и выпустила дым в него. Эндж был намного выше ее, почти на фут, и дым практически рассеялся до того, как долетел до него. Парень пристально посмотрел на дымку и взмахнул рукой.

— Из всего, что ты когда-либо делала на моих глазах, это безусловно самое отвратительное, — сказал он ей. Девушка прыснула со смеху.

— Вау. Учитывая все тобой увиденное, это весомое заявление, — хихикнула она. Наконец он улыбнулся ей.

— В точку.

* * *

С тех пор, как она оправилась после своего полуночного коктейля а-ля «Ксанакс-виски-бассейн», отношения Тейт с Энджем натянулись. Она была более благодарна, чем когда-либо могла выразить словами, но и смущена всей ситуацией до такой степени, что едва могла смотреть ему в глаза. Эндж видел ее в худшем состоянии, на самом дне — настолько низко, что она больше не видела пути обратно. Все было настолько плохо, что она даже не могла вспомнить об этом.

А вот Эндж мог. Воспоминания были яркими, разноцветными, словно с высоким разрешением. После того, как Тейт выписали из больницы, она осталась у него на пару ночей, и было трудно сказать, чьи кошмары были хуже, ее или его. Тейт немного напугала его, и никогда не сможет простить себя за это.

Но даже знание всего этого, знание всего того, что Эндж сделал для нее, и всего, что она сделала с ним, не мешало ей испытывать к нему раздражение. Вина от этого ощущалась лишь сильнее, но такова была правда. Она не могла ее отрицать. Тейт никогда не умела обманывать себя.

Эндж лелеял ее, крутился рядом, смотрел на нее с настороженностью в глазах, будто ожидал, что она в любой момент спрыгнет со скалы. Она жила с ним неделю, но когда поймала его, прячущим ножи, съехала. Она не была самоубийцей, и он утверждал, что знал, это, но его действия говорили иначе. Она вернулась в свою старую квартиру, тесня сестру Элли и свою былую соседку по комнате, Расти.

Ссоры начались вскоре после этого. Они спорили обо всем. И по мелочам. Эндж показывался без предупреждения, и Тейт входила в свою спальню, когда он рылся в ее вещах. Если они обедали вместе, то он пытался свести ее с некоторыми парнями. Когда она спала в своей постели, он появлялся рано утром и утаскивал ее на вечеринку.

Не круто.

Эндж просто не мог понять, что она не та прежняя Тейтум. Часть той девушки утонула в бассейне. Осталась в доме в Уестоне. Она не хотела ходить на вечеринки, не хотела связываться со случайными парнями, но больше всего ей не хотелось, чтобы ее лучший друг смотрел на нее, как на чокнутую.

Она выехала из своей квартиры, на некоторое время перестала отвечать на телефонные звонки. Затем Эндж, казалось, вернул одолжение — Тейт едва ли могла его поймать, и даже когда у нее это получалось, он торопился положить трубку или искал всевозможные отговорки, почему не может разговаривать. Напряжения было столько, что она была готова вернуться к выпивке, но Тейт не прикоснулась к алкоголю с той октябрьской ночи.

Поэтому начала курить.

Джеймсон убил бы меня за нечто подобное.

Ее пребывание в больнице также не выделилось ничем приятным. Эндж был в двух шагах от нервного срыва. Ее сестра была не лучше — беременная женщина в процессе развода со своим практически бывшим мужем ака любителем приложить руку. У Элли было достаточно проблем, помимо мнимой попытки самоубийства ее изгнанной сестры.

Сандерс приходил каждый день, но всегда вел себя тихо и молчаливо. Маленькое недоразумение Тейт действительно расстроило его. А потом настал день, когда она узнала, что он навещал ее. Медсестра с ночного дежурства проговорилась, когда сдавала смену.

— Ты очень везучая, раз такой красивый парень постоянно тебя посещает.

— Сандерс? Да, я знаю.

— Ну, да, он тоже выглядит хорошо, но я имела в виду другого.

— Энджа?

— Нет, того, кто приходит ночью.

— Ночью?!

— Да. Мужчина с голубыми глазами. Клянусь, кажется, будто он смотрит прямо сквозь меня.

Как точно подмечено. У Тейт почти случилась паническая атака. Она не видела Джеймсона и даже не слышала от него ничего. Он попросил ее уйти, и она ушла. Ей казалось, это конец. Он не заботился о ней. На самом деле теперь было до боли очевидно, что он никогда не заботился о ней.

Ты такая глупая. Только ты могла влюбиться в дьявола. Только ты оказалась достаточно глупа, чтобы допустить мысль, что он тоже влюбится в тебя.