По разные стороны

Джеймсона это шокировало, но он не колебался. Он тут же ринулся между ними, схватив ее за запястье, на случай если она снова попытается напасть. Сандерс выглядел совершенно сбитым с толку. Он прижал руку к щеке, по которой она ударила, его глаза были широко распахнуты, когда он смотрел на нее. Тейт сверлила его взглядом, борясь с хваткой Джеймсона.

— Ты — предатель! Ты сказал мне не заставлять тебя выбирать, но, очевидно, что ты уже сделал свой выбор! У меня даже не было шанса! Предатель! — кричала она Сандерсу. У него отвисла челюсть.

— Эй! — рявкнул Джеймсон, и все внимание обратилось к нему. Он заставил Тейт отступить от Сандерса. — Его здесь не за что винить. Я попросил его помочь мне. Теперь извинись перед ним, сейчас же, — прорычал Джеймсон, глядя на нее.

Она прыснула со смеху, и он удивился.

Кто-то стал более храбрым с тех пор, как я видел ее в последний раз.

— Ты, мать твою, издеваешься надо мной? — кряхтела она. Джеймсон кивнул.

— Меня можешь бить сколько хочешь, но если ты еще раз прикоснешься к нему, я к чертям собачьим вышвырну тебя с этой лодки, — предупредил он. Ее смех на мгновение стал выше на октаву.

— Оооооо, вот это угроза — быть вышвырнутой с лодки, на которой я не имею ни малейшего желания находиться, — прошипела она.

Прежде чем Джеймсон смог ответить, Сандерс развернулся и шагнул с дока. Исчез внутри, ушел так быстро, что это можно было принять за бег. Джеймсон разглядел шок на лице Тейт, но затем он пропал. Его заменила печаль. Вина. Он отпустил ее запястье.

— Какие бы отношения у тебя не были с Сандерсом, помни, я практически его отец. Единственная семья, которая у него когда-либо была, так что, конечно, он поможет мне, когда мне это нужно, — предупредил ее Джеймсон. Ее нижняя губа дрожала, и Тейт продолжала смотреть на дверь, за которой исчез Сандерс. — Но ты также должна знать, что Сандерс никогда не причинит тебе вреда, даже если это разочарует меня. Если он привез тебя сюда, пусть даже под ложным предлогом, это потому, что думал, что это для твоего же блага.

Тейт все еще не смотрела на него. Она шагнула к дверному проему, игнорируя его существование. Джеймсон отпустил ее. На лодке было так много комнат, она найдет одну себе.

Джеймсон вздохнул и тяжело опустился в мягкий шезлонг. Дела шли не так плохо, как могли, но они как пить дать, не шли хороши. Сандерс предупредил его, что ее чувства не изменились, что она очень сильно пытается его ненавидеть.

Для него это не имело значения. Два месяца — долгий срок. В течение того короткого времени, которое они провели вместе, Джеймсон курам на смех привязался к глупой девушке. Все его причитания, разглагольствования и предупреждения, постоянные напоминания ей о том, что она не должна ожидать, что он станет чем-то большим, чем он есть, — ему хоть иногда стоило послушать самого себя.

Пока он был так занят, пытаясь предупредить, что даже не заметил, как сам влюбляется в нее.

Теперь Джеймсон не мог сказать, где начиналась она и заканчивался он. Мысль о смерти Тейт причиняла ему боль.

Быть вдали от нее в течение двух месяцев, не позволяя себе никакого контакта с ней... оказалось трудно.

Джеймсон был сильным и импульсивным по своей природе — не выследить ее и попросту потребовать, чтобы она простила его, потребовать, чтобы они вернулись в прежние отношения, — все было тяжело.

Он не видел ее два месяца, но как только увидел Тейт, идущую к нему, ощущение было такое, словно время обратилось вспять. Внезапно он оказался прав там, где ему нужно было, и любые вопросы и сомнения в том, что он делал, вылетели в трубу. К худу или к добру, правильно или неправильно, Джеймсону нужна была Тейт. Он был не совсем уверен, когда это произошло, но все-таки это случилось. Нет смысла отрицать это.

Теперь все, что ему нужно было сделать, это убедить ее, что она ему нужна.

Никто и никогда не говорил, что жить в аду легко.

* * *

Примерно в два часа ночи Тейт больше не могла это выносить и откинула одеяло. У нее была милая комната с королевского размера кроватью, но еще лучше — она была одной из самых отдаленных от комнаты Джеймсона. Она стала первой, в которую Тейт заглянула, когда спешила лечь спать.

Вот только заснуть не могла. Вина съедала ее живьем. Она не могла поверить, что ударила Сандерса. Это словно ударить собственного ребенка. Тейт вылезла из постели и, не потрудившись надеть штаны, просто потащилась в коридор в майке и нижнем белье. Все равно Джеймсон и Сандерс видели ее в таком виде; во всяком случае, это было похоже на возвращение к нормальной жизни.