По разные стороны

— В чем, черт возьми, твоя проблема? Ты что-то не договариваешь мне? — спросил Джеймсон. Тейтум скользнула взглядом в сторону вечеринки.

— Нет, — тихо ответила она.

— Лгунья. Что-то происходит в твоем мозгу. Для меня это обычно не сулит ничего хорошего. Если ты злишься на меня, скажи прямо, чтобы я мог извиниться за все глупое дерьмо, из-за которого ты сейчас расстроена, — отрезал он.

Ее взгляд снова метнулся к нему.

Похоже, не одна она возвращается к старым привычкам.

— Это было не очень вежливо, — холодно сказала она.

— Я не очень вежливый человек. Послушай, Тейтум, какая бы странная хрень не вертелась сейчас у тебя в голове, просто отпусти ее. Эта вечеринка, душ на днях — с тобой что-то происходит. Я не могу извиниться и не могу сделать все правильно, если ты не скажешь мне, — подчеркнул Джеймсон. Она прыснула со смеху.

— Ты? Извиниться? — захрипела девушка. Кейн подошел вплотную к ней, заставив ее попятиться к шкафчикам.

— Я извинялся перед тобой каждый гребаный день. Привезти тебя сюда было извинением. Не знаю, как еще сказать это, как показать. Какого черта ты хочешь? Проклятый небоскреб? Я сниму его. Что бы это ни было просто скажи мне. Прости, Тейт. За все. Мне жаль больше, чем я могу выразить это словами. Теперь либо принимай это, либо смирись нахрен, — потребовал он.

Он сожалел. Та ночь стала поучительной. Джеймсон хотел удержать Тейт, отвесить ей пощечину и назвать каким-нибудь грязным словом, но никогда больше не хотел причинить ей боль. Видя Тейтум на той больничной койке, видя, как близко он был к тому, чтобы потерять ее... ну, каким бы клише не казалась фраза, но в ней была правда: он не знал, что имел, пока не потерял. Джеймсон не мог вынести мысль о том, что она ушла бы навсегда. Каким-то образом Тейт должна была это понять.

Должна это осознать.

Тейт долго молчала, широко раскрыв глаза и глядя на него. На мгновение Джеймсон подумал, что победил. Подумал, может быть, — всего лишь может быть — жестокая честность сделала то, что флирт, секс и игры сделать не смогли. Но потом в ее глазах появилось нечто другое. Не эмоции, не сопротивление, нечто... новое. Девушка встала на мыски, наклонилась еще ближе к нему.

— Этот тон твоего голоса я не слышала уже давно, — промурлыкала она. Джеймсон вскинул бровь.

А, отвлекающий маневр. Выходит, я пока не переиграл ее.

— Если хочешь моего отвратительного отношения к себе, Тейт, это можно устроить, — сказал он ей. Девушка рассмеялась.

— У тебя была неделя на отвратительное ко мне отношение. Не заметила, чтобы ты воплотил что-то в жизнь.

— Потому что старался быть милым, — напомнил ей Джеймсон. Она фыркнула.

— Серьезно? Похоже, твоя версия «милого» у обычных людей называется «тупоголовый», еще и скучноват при этом, — поддразнила девушка.

— Больше милого отношения от меня ты к себе не получишь, — предупредил он ее. Тейтум закатила глаза.

— Мне не нужен милый ты. Я хочу тебя, — заявила она.

Кейн не был уверен, кого больше потрясли ее слова — девушку или его самого. Очевидно, она не планировала сболтнуть подобное. Это было первое реальное заявление, которое Тейтум сделала относительно того, что чувствовала к нему. Немного, но хоть что-то.

Ее слова словно подожгли его кровь, и Джеймсон даже не подумал, просто схватил ее за руку и потянул по коридору. Толкнул ее через первую попавшуюся раздвижную дверь, ведущую в туалет, в котором находился лишь унитаз и небольшая тумба с зеркалом. С минимумом поверхности. Там оказалось весьма мало места, но он подтолкнул Тейт вперед, а затем закрыл за собой дверь.

— Что за чертова проблема у тебя сегодня? — схватив ее за бедра и усадив на тумбу, прорычал он.

— Ты, — рявкнула она в ответ, потянув за рубашку. Он сдернул ее над головой.

— Если хотела, чтобы я трахнул тебя, могла просто попросить. Не нужно было закатывать сраную вечеринку, — бросил ей Джеймсон, сдергивая ее короткую юбку со своего пути, прежде чем стянуть нижнее белье вниз по ее ногам.

— Боже, до чего же ты скучный сейчас, — голос Тейт был полон поддельной язвительности, пока она стаскивала с себя рубашку.

— Закрой свой грязный рот.

Боже, ему хотелось оторвать от нее кусок. Джеймсон любил это, любил то, что происходило сейчас — чувство внезапной одержимости. Он не мог дождаться, пока спустит штаны и войдет в нее, и он не мешкал — просто ворвался в Тейт с такой силой, какую только смог найти в себе. Она вскрикнула, прикрыла рот рукой и громко застонала.

— Да, Боже, это… — простонала Тейтум, опуская голову на зеркало.

— Черт, Тейт. Можешь немного громче? Не уверен, что все тебя услышали, — прошипел он, впиваясь пальцами в ее бедра. Девушка захихикала.

— Стесняешься, Джеймсон? Ты и смущение? — подразнила она.

— Нет. Когда я закончу с тобой, люди на другом конце этой проклятой гавани узнают, что тебя только что оттрахали, — предупредил он ее.

— Сомневаюсь.

— Сука.