По рукам и ногам

Подходит со стороны и вынуждает согнуть колено, поставив ступню как можно ближе к ягодице.

– Вторую так же.

Выполняю, понимая, что остаюсь открыта. Игорь не смотрит мне между ног, но я ощущаю такую дикую незащищённость, что сердце, было шедшее уже в более спокойном ритме, снова начинает нагонять обороты.

Верёвка крупными петлями ложится мне на бедро, восьмёркой соединяя его и ступню. И теперь я уже начинаю ощущать ограничение. А когда к серединному узлу между пяткой и бедром Игорь притягивает свободный конец верёвки от запястья, внутри шевелится странное ощущение, похожее на панику.

Когда со второй стороной сделано то же, Кот снова возвращается к изголовью и кладёт мне руки на плечи.

– Дыши глубже. Как только ты примешь эту беспомощность, как только отпустишь и позволишь мне контролировать, всё изменится. Ощущения изменятся.

Ничего не получается. Я чувствую беспомощность, и всё во мне этому противится. Сердце стучит быстро, дыхание ускоряется, воздуха в комнате будто резко становится меньше. Странно, моей жизни же ничего не угрожает, почему такая реакция? Почему на лбу появляются влажные капли, а глаза начинает щипать от слёз.

Но я не шевелюсь, даже пальцы не сжимаю, как и велел Кот.

– Закрой глаза, Маша, – выполняю приказ, ощущая, как ресницы выталкивают слёзы и те текут по щекам.

Слышу дыхание Игоря ближе. Кажется, он склонился к самому моему уху.

– Ещё. Дыши. Не очень глубоко, просто ровно, – шёпот обжигает и будоражит. – Отдай мне контроль. Позволь решать, как и когда тебе дышать.

Он не прикасается, а мне так хочется, чтобы коснулся! Так мне будет проще, неужели не понимает? Или это мне тоже надо заслужить?

– Игорь, лови! – разбегаюсь и прыгаю, совершенно не задумываясь о том, что до воды могу не долететь или мы вдвоём упадём и ударимся о бортик бассейна.

Но он ловит, и мы падаем в воду, смеёмся. При том, что я и плавать совершенно не умею! Но ведь Котик умеет хорошо. Удержит.

– Сумасшедшая моя Стрекоза, – Игорёк подхватывает меня под бёдра, и я скрещиваю лодыжки у него за спиной, а потом мы целуемся так долго, что Алиска с Петрухой начинают брызгать в нас водой.

Сердце успокаивается, ритм начинает идти ровнее. Я отвыкла доверять и доверяться, но иногда я ещё помню, как это – доверять ему. Нужно вспомнить это телом. Попытаться.

– Умница. Очень хорошо для начала.

И вдруг происходят странные вещи. Страх вдруг стекает вниз, опаляя бёдра и трансформируясь в странный жар. Мне всё ещё тесно и некомфортно, но к этому странному и пугающему букету каким-то невероятным образом присоединяется возбуждение.

Глава 20.

Я всеми силами пытаюсь расслабиться, но мышцы напряжены, а любое, даже самое незначительное, движение Игоря заставляет пробегать по телу неконтролируемую дрожь. Мне страшно, да, но это совершенно не тот страх, который, например, сковывал там в подворотне, когда я уносила ноги от воротил Савельева. Мне трудно объяснить это самой себе. Страх перед мужчиной, смешанный с каким-то подсознательным сладким предвкушением. Перед чем-то запретно-неизведанным.

В наш первый раз я прыгнула к Коту в постель, даже, можно считать, не раздумывая. Он был далеко не первым, кто проявил ко мне подобный интерес, но именно на него я тогда среагировала. И ни капельки не пожалела.

Но то, что он предлагает мне сейчас, скорее даже просто ставит перед фактом, не давая права выбора, меня пугает. Ведь что я умею? Чем могу впечатлить? Только тем, чему научил меня он сам, да и то, по сути, я больше принимала от него, наслаждалась, особо не проявляя инициативу. Но положение таково, что теперь моя задача удовлетворять его желания и потребности.

И я запуталась, чего именно страшусь. Того, что потребует от меня слишком многого, того, на что я пойти не смогу. Или что ему не понравится.

Если заткнуть самоуважение и гордость, то я признаюсь, что рада быть рядом хотя бы так. И пусть он теперь другой, но это Игорь. И если я для него теперь просто игрушка, то он для меня по-прежнему мой Котик.

Но сейчас он требует от меня много. Я не понимаю, как заставить тело слушаться, расслабиться. Пытаюсь дышать ровнее, как он и велит, но сердце всё равно бьёт гулким боем изнутри. Ощущения странные. Противоречивые. Но я очень стараюсь.

Однако, когда он оставляет меня на несколько секунд, зачем-то отходит от стола, напряжение бьёт сильнее. А потом Игорь возвращается, и я ощущаю лёгкое прикосновение, но не рук.

– Не бойся, – в его руках короткая плеть, состоящая из рукоятки и множества длинных мягких на вид полосок то ли кожи, то ли бархата. – Это не для того, чтобы приносить боль.