По рукам и ногам

– Ричард Фолиан, – приветливо представился доктор. – Так и что же тебя привело, ребёнок? – поинтересовался будничным тоном, жестом указывая на кресло.

Я села и прямо-таки утонула в нём, безвозвратно соскользнув с края в самую глубину. Вид на ровный бежевый потолок открывался просто чудесный. Сразу захотелось спать.

– Генрих немного перестарался, – пояснил за меня Ланкмиллер.

– Ох уж мне этот Генрих, – доктор Фолиан ответил таким тоном, что сразу стало очевидно: это не в первый раз. – Ладно, я сейчас проведу осмотр, а ты подожди за дверью. Это не должно занять много времени. – Как тебя зовут? – Ричард, добродушно и по-простому улыбаясь, придвинулся ко мне. Но взгляд у него был не хуже ланкмиллерского: цепкий и насквозь пронизывающий, видящий гораздо больше, чем тебе хотелось бы.

На беду, доктор спросил это, когда Кэри ещё не до конца закрыл за собой дверь, мучитель так и старался стоять на пороге, глядя на меня выразительно и внимательно.

– Р… – Я кашлянула, подавившись воздухом, и, упрямо хмурясь, еле выдавила из себя: – Кику.

Ланкмиллер с удовлетворённой рожей вышел, и доктор снова обратился ко мне:

– Готова приступить?

– Угу.

– Сколько тебе полных лет?

– Около семнадцати, – взгляд рассеянно скользнул по полу и наткнулся на докторские ботинки. Новенькая матовая кожа, приятный цвет молочного шоколада.

– Около?

Он мог бы не заметить того, как я напряглась от его вопроса. Мог бы сделать вид, что не заметил.

– Точнее лучше спросить у Кэри, у него мои документы.

– Не знаешь, сколько тебе лет?

– Я… так вышло, что я забыла часть своей жизни, и в итоге всё… запуталось. Это так важно?

– Какой, на твой взгляд, промежуток времени исчез у тебя из памяти? – Ричард тем не менее и бровью не повёл, словно я свой вопрос и не задавала.

– Понятия не имею. – Странное дело, от него нечем было защититься. От этих глаз, от ровного и спокойного голоса. – Несколько лет, наверное? Какое это имеет отношение к моим пострадавшим рёбрам?

– Значит, бил по рёбрам? – хмуро уточнил Фолиан, поправляя очки. – Возможно, придётся делать снимок, погоди.

Я вздрогнула от прикосновения, но оно было холодным, точным и уверенным. Оно, может, и обещало боль, но боль совсем другого толка. Выносимую. Доктор внимательно ощупал мои рёбра, выспрашивая, в каком месте колет, режет или мешает сидеть, в каком положении я могу дышать, в каком нет.

– Похоже, он довёл своё искусство до совершенства, – закончив, сухо заключил Фолиан. – Ни одного перелома. Всё пройдёт.

– Вы это называете… искусством?

– Кику, скажи, ты давно в гареме?

Виртуозно игнорировать мои вопросы – вот где искусство. Доктор в очередной раз поставил меня в тупик, потому что по ощущениям – да, чертовски давно, будто я прожила с Ланкмиллером уже месяц, целую жизнь! Хотя, если считать, не наберётся и двух недель.

– Можно сказать, я новенькая, – исподлобья глянула на Ричарда, потом снова сцепила руки в замок, возвращая взгляд к себе под ноги.

– Постарайся вести себя осторожно. Ты же видишь, он бьёт так, что не остаётся синяков. Но это не самое страшное.

Тепло чужой ладони на моём плече. Он говорил искренне, с неподдельной заботой в голосе.

Смешно и странно, что он беспокоится обо мне, хотя видит впервые в жизни.

– Я даже не хочу спрашивать, что вы имели в виду.

– Поначалу всем тяжело, ты привыкнешь со временем.

Да что они все твердят своё «привыкнешь», будто их выучили в одной школе, будто убедили, что от их «привыкнешь» кому-то становится легче. Я так и не смогла поднять на него глаза, разглядывая свои синяки на запястье. Кажется, их стало больше с прошлого раза.

– И что, это всё? Это единственный выход – привыкнуть? – Голос немного дрожал, и оттого мне хотелось треснуть самой себе.

Фолиан вообще знает, к чему он предлагает привыкнуть? Знает. Я мрачно усмехнулась. Он знает это даже лучше меня.

– Есть несколько способов уйти из гарема, – мягко отозвался он. – Один из них – смерть. Вольная грамота, новый хозяин, и в общем, наверное, всё. Второй ничтожно маловероятен, третий, скорее всего, означает новый гарем или что-то хуже. Так что привыкнуть – лучшее из решений.

– Всё ясно, – отозвалась бесцветным голосом, и доктор Фолиан продолжил так, будто между нами не было только что этой беседы. Дежурный размеренный тон, чуть громче прежнего.

– Я вышлю Ланкмиллеру список лекарств, которые снимут боль и ускорят восстановление. Правда, в таких случаях он не всегда меня слушает, но это уже на его совести. Давай я провожу.

Всё правильно, нужно меня проводить. Негоже наложнице таскаться одной в вольном городе. А то я выпрыгну в окно и немедля пущусь во все тяжкие. А Кэри с ума от горя сойдёт.

Ланкмиллер стоял во всё таком же пустом коридоре, подпирая собой стену и копаясь в телефоне крайне сосредоточенно. Сейчас ему было совершенно вежливо на меня плевать. Фолиан передал меня лично, буквально из рук в руки, повторил приблизительно то же, что и мне, касательно пострадавших рёбер, назвал пару лекарств, более подробный список пообещал прислать.

– А что насчёт… – начал было Кэри, но осёкся. Осёкся как-то многозначительно.