По рукоять в опасности

Гольден-Мальт, к моему великому облегчению, охотно шел по знакомой дороге, ведущей к месту тренинга. Казалось, он уверен в том, что ему не стоит сбрасывать всадника с седла и искать путь домой.

Вокруг – на некотором удалении – виднелись Другие лошади. Гольден-Мальт приветствовал их громким радостным ржанием. Слыша их доносившийся издали ответ, он опускал голову, как бы довольный этим, и шел вперед послушно, не делая никаких попыток избавиться от меня.

Но вот беда – я не знал, куда нам держать путь.

Сэртис мог и в самом деле пустить полицейских по моему следу. Они, конечно, не станут хватать меня, как на Диком Западе, но весьма вероятно, неприятностей мне не избежать. Главное – не попадать никому на глаза.

Я попытался вспомнить карту, которую вместе с Эмили рассматривали у нее на кухне. Но тогда я сосредоточил свое внимание на пути Фоксхилл, а теперь мне туда дорога заказана. Средиработников Эмили есть осведомитель Пэтси. Какой-нибудь жокей, получающий за это небольшое вознаграждение от Сэртиса. А у этого осведомителя есть теперь, надо полагать, подружка в Фоксхилле. Так что рисковать не стоит.

Волнующееся море травы окрестностей Ламборна было привычно для моих глаз. Я достаточно часто бывал здесь вместе с Эмили. Мы приезжали сюда в ее «Лендровере», но с тех пор прошло пять или даже шесть лет. Оглянувшись, я долго не мог определить, каким путем надо возвращаться обратно.

Надо было решить, что делать дальше.

Скоро стемнеет. В это время лошади обычно возвращаются в конюшни. Близится час их кормления. Я решил быть как можно неприметнее и непринужденнее, не пробуждать ни в ком любопытства.

Риджуэй, вспомнил я. Не терять направления, выехать на эту дорогу.

Гольден-Мальт шел резвой рысцой вдоль Мэндауна. Для него это был привычный путь. Однако, когда я остановил Гольден-Мальта почти в конце дороги, по которой его выводили на тренинг, а не повернул обратно, в направлении конюшен, он забеспокоился.

Похлопывая коня по шее, я заговорил с ним так, как это сделала бы Эмили.

– Не бойся, старина, мы здесь в безопасности, – повторял я бодрым голосом, а сам все ждал, когда он начнет брыкаться или повернет вспять, чтобы вернуться домой. Гольден-Мальт постепенно успокоился. Пока я осматривался, он терпеливо ждал прядая ушами, как это делают лошади, когда ничто их не тревожит. Похоже было, что Гольден-Мальт полностью доверился мне.

Как ни трудно это было, но я смирился с мыслью, что ночь мне придется провести под открытым небом. Я мог бы, конечно, добраться до какой-нибудь конюшни или фермы и просить там позволения остаться до утра, но в век автомобилей такая просьба показалась бы странной: кто же теперь так далеко ездит на лошади, что не успевает за день к месту назначения? Не мог я переночевать и в мотеле: там не найдется места для лошади, а стало быть, незачем являться туда без уведомления, да еще верхом на породистом коне.

Хорошо бы найти хоть какое-то укрытие.

На погоду, впрочем, обижаться не приходилось. Хотя и было довольно прохладно, но здоровью Гольден-Мальта эта прохлада не угрожала. И все же он привык к уютному деннику, где достаточно корма и воды. Такое животное, как скаковая лошадь, и часа спокойно не простоит, если просто привязать его повод к какой-нибудь ограде: попытается вырваться и умчаться галопом. Что ни говори, а четыре стены были бы не лишними.

Прошло два часа, прежде чем стемнело. Почти все это время я затратил на поиски такого места, где можно было бы оставить Гольден-Мальта.

Там, где мы сейчас находились, можно было найти хижину – и не одну, – где нам дали бы приют, и мне, и Гольден-Мальту. Но ни одна из этих хижин не была достаточно большой или достаточно пустой. Кроме того, мы вряд ли нашли бы там проточную воду. Меня устроило бы что-то вроде сарая, расположенного поодаль от дома фермера. Только стены да крыша над головой на случай дождя и града и еще желоб, из которого мог бы напиться Гольден-Мальт.

Внутри первых двух таких сарайчиков, куда я заглянул, было очень грязно и сыро. И что еще важнее, Гольден-Мальт не стал пить воду, которую я обнаружил там. Он фыркал и брезгливо отворачивался. Сердиться на него за это не следовало. Я должен был верить его конскому чутью.

Третий сарай, к которому мы подъехали, казался грязнее, чем первые два, но Гольден-Мальт охотно вошел туда, а потом вышел и стал пить воду из желоба еще раньше, чем я успел убрать с поверхности воды мелкий сор.

С чувством большого облегчения я ждал, пока Гольден-Мальт не напьется вдоволь, а потом снова ввел его в сарай. Мне опять повезло. Я увидел железное кольцо, укрепленное в стене, и привязал коня к нему, а прихваченную в дорогу сеть с сеном поместил так, чтобы Гольден-Мальт мог, когда захочет, есть его. Я расседлал коня и вынес упряжь туда, где Гольден-Мальт не мог наступить на нее.

Как у большинства таких сараев, вход здесь был с восточной стороны, а остальные, не имевшие окон стены защищали животных от ветра. К счастью, в тот вечер ветра не было, и, хотя с наступлением темноты похолодало, я предпочел остаться снаружи.